Алексей Козлов: "С началом пандемии мы увидели, что страна на грани коллапса, и решили включиться в процесс"

Автор: Ростислав Мазуренко

Разработчики военного телекоммуникационного оборудования за полгода запустили производство кислородных концентраторов для больных COVID-19. В интервью Цензор.НЕТ генеральный директор ТОВ "Телекарт-Прибор" Алексей Козлов рассказал, как его команде удалось практически невозможное.

- Как создавалось ваше предприятие? Судя по статье в Википедии, это произошло в 1995 году. Каким образом вы превратились в современное инновационное производство?

- Компанию создал мой отец вместе со своим товарищем. Они были ведущими инженерами завода "Электронмаш" в Одессе. Предприятие на тот момент пришло в упадок, было очевидно, что это тупик, и они вместе с некоторыми коллегами решили уйти, создав свою компанию. Во время одной из заграничных командировок отец увидел современный цифровой таксофон, и тогда сформировалась идея и понимание, как запустить производство подобных решений в Украине. Так впоследствии и родилась национальная таксофонная сеть Украины.

- Как они решились на такое? Ведь в Украине в то время открывалось мало производств, да еще и с нуля.

- На самом деле, выбора у них не было. Зарплату на "Электронмаше" начали задерживать подолгу или выплачивали малоликвидной продукцией. Стало очевидно, что надо что-то предпринимать, стал вопрос содержания семьи. Отец уговорил маму все сбережения - 500 долларов – вложить в дело и начать работу, также ему пришлось заложить квартиру. Он собрал людей - старая школа была очень продвинута технически. Удалось быстро собрать команду специалистов. Отец был грамотным инженером, лидером, знал, как мотивировать людей и управлять предприятием. "Укртелеком" стал нашим базовым заказчиком. Постепенно перешли и к производству пластиковых карт. Со временем нам предложили контракты в России, Азербайджане, Грузии, других странах СНГ. С этого начался активный рост нашего предприятия. Примерно с 1996 по 2002 годы мы активно развивали тему таксофонов.

- Логично, что в какой-то момент таксофоны стали не актуальны. Как удалось трансформировать производство?

- При смене технологий стало очевидно, что мобильная телефония заходит на рынок, и таксофония отмирает как направление. И мы начали выбирать новую сферу. Решили двигаться в военном направлении – приблизительно в 2004 году, при этом ориентируясь не на экспорт, а на Минобороны и Генштаб Украины. Мы первые, кто создал национальную военную радиостанцию УКВ и КВ диапазонов. Даже в России на тот момент такой радиостанции не было. Так мы работали до 2008 года, создавая отдельные изделия, проходили все испытания, комиссии, ставили их на вооружение. И в 2007-2008 годах мы поставляли в наши Вооруженные силы отдельные изделия – цифровые радиостанции, телефоны, коммутаторы, маршрутизаторы. Затем перешли к разработке и производству различных связных комплексов, таких как комплексные аппаратные связи и командно-штабные машины. Это, по сути, пункты управления на различных шасси, где размещено телекоммуникационное оборудование и рабочие места операторов. Когда мы возили комплексную аппаратную на выставку в Москву в 2008-м – их военные были удивлены, на тот момент таких технических решений у них не было.

- Это все было полностью инновационными разработками вашего конструкторского бюро?

- Да. Нам удалось собрать мощную группу разработчиков в Одессе, в основном на базе выпускников Одесского Политехнического Университета и Национальной Академии связи им. О.С. Попова. Также нам повезло с узкопрофильными специалистами: в Севастополе, еще во времена СССР, находилась "Мекка" радиостроения всего Союза, там был институт, в котором была собрана группа уникальных специалистов, которых и по миру не так много даже сейчас. Нам удалось их тогда убедить присоединиться к нашему конструкторскому бюро. Около 20 человек – целая группа. Они стали ключевым подразделением, которое начало с одесской командой вести разработки по линии радиостроения. Это были представители еще той старой уникальной школы, которая осталась от Союза. В итоге нам удалось разработать и поставить на вооружение военные радиостанции, с которыми впоследствии удалось выйти, в том числе, на экспорт.

- Какова сейчас линейка вашего производства? Что предприятие производит, какое ключевое направление?

- Ключевым для нас, естественно, стал военный сегмент. Он делится на две части. Первая – это разработка и производство отдельного телеком оборудования и комплексов. Вторая – это опытно-конструкторские работы, которые мы проводим в интересах Минобороны. Разработка пункта управления для ракетного комплекса "Нептун" - один их таких примеров, но подобных работ у нас несколько. Сейчас, например, работаем над созданием командно-штабных машин на новых шасси. Также мы специализируемся на разработке и изготовлении различных пунктов управления и специализированных аппаратных, с 2016-го по 2020-й мы ввели в эксплуатацию несколько таких комплексов в интересах СНБО, ГСЧС, ВПС, сейчас готовим новый комплекс мобильной хирургии для медицинских сил ВСУ.

Одна из ключевых разработок на сегодня – создание автоматизированной системы управления тактического звена Вооруженных сил. То есть, по сути, нам нужно взять бригаду сухопутных войск и оцифровать. В итоге все процессы должны быть оцифрованы как в повседневной жизни, так и на поле боя. Задача - максимально снизить объем голосовых команд и печатных или рукописных документов. Все должно быть автоматизировано, мы должна создать систему, которая сможет собирать данные, фильтровать, структурировать и выводить в нужном виде с учетом требуемых алгоритмов обработки для поддержки принятия решения конкретным должностным лицом. Во всех странах НАТО ведутся работы над созданием подобных систем класса C2, C3 и вплоть до C4ISR.

- Как в этой всей системе будет обеспечен рядовой состав? Чем он будет снабжен при такой схеме управления? Это будут рации, планшеты, или как это будет выглядеть?

- Есть система "Спешившийся солдат" по логике принятых в НАТО стандартов. Они сейчас выходят на стратегию, когда принятие решений спускают от уровня штабов до командира отделения, который находится в поле. Они считают, что там люди лучше понимают обстановку и могут принимать решения на местах, лучше разбираться в ситуации, которая динамично меняется. И они вкладывают огромные деньги в подготовку и обучение командиров, которые работают в поле.

У командира две радиостанции. На сегодня это УКВ – американский "Харрис". Они активно поступают сейчас и используются для связи с подразделениями, которые по субординации выше. И вторая радиостанция – для связи внутри отделения, которую мы разработали для солдат, идущих вглубь для выполнения поставленных заданий. Это широкополосная радиостанция, которая позволяет по одному каналу перекидывать голосовые сообщения, данные и видео. У командира, естественно, есть планшет, на котором установлен "COP" (common operational picture). На планшете командир подразделения видит текущее состояние поля боя: где свои, где - чужие, что с его подразделением. Туда поступает информация с различных сенсоров – это и звукометрия, и РЛС, видео и фото с БПЛА, и целеуказание с дальномера – множество разных параметров. Там же реализован документооборот, через который командир может докладывать своему руководству, также получать команды сверху.

Программа аккумулирует и обрабатывает все возможные данные, чтобы командир мог понимать всю картину боя и ориентироваться в текущей ситуации. В том числе, может запросить сверху поддержку с беспилотников. Такие системы активно работают на Западе, мы это подсматриваем и внедряем в отечественную армию.

- Вы активно сотрудничаете с НАТО в этих разработках?

- Да, мы - единственная в Украине частная компания, представители которой входят в спецподгруппу НАТО по системам автоматизации тактического звена. Два раза в год проходят заседания комиссии, туда входят передовые страны – Канада, США, Германия, Испания, Британия. На таких встречах они делятся последними разработками по этой линии. Эта группа разрабатывает новый перспективный стандарт для всех стран в блоке. Наши специалисты активно вовлечены в этот процесс, некоторые наши предложения приняты и рекомендованы к внесению в новый стандарт.

- А какой рубеж внедрения ваших разработок в жизнь украинских Вооруженных сил?

- Если раньше мы работали в кабинетах и лабораториях, в этом году активно вышли на испытания на полигонах, а в следующем планируем активно внедрять эти технические решения в Вооруженные силы. В этом году мы были на полигоне в Ровно, показали разведывательно-артиллерийский комплекс, который с помощью БПЛА, без голоса в автомате, помогал артиллерии корректировать цель и наносить удары.

А месяц назад мы обкатывали систему ПВО в Ягорлыке Херсонской области. Там было руководство страны. А совсем скоро в Широком Лане должны "обкатать" систему сухопутного подразделения. То есть, точечные элементы в полевых условиях изучаем и апробируем совместно с армейскими подразделениями. В следующем году мы уже планируем завершить испытательные этапы и приступить к внедрению в войска.

- А как с этими системами соотносится технология "Солдат будущего?"

- Система "Солдат будущего" - часть системы управления отделением, о которой я говорил. Сенсорика, планшеты и программное обеспечение, которыми оборудована группа солдат, позволяют командованию видеть обстановку до таких деталей, как пульс: жив человек или нет? В каком он психологическом состоянии? Может ли он выполнять боевую задачу? То есть, вся информация поступает в один центр и анализируется.

Также в таких системах самые продвинутые армии мира используют элементы дополненной реальности и могут выводить обработанную информацию на смарт очки или в бинокуляры. Мы также экспериментируем с этими технологиями, закупили доступные на рынке смарт очки, работаем с программным обеспечением, уже есть результаты и готовые макеты.

- Сколько стоит полная экипировка солдата как боевой единицы таким оборудованием?

- В странах НАТО это стоит приблизительно от 10 до 20 тысяч евро, но мы должны вложиться в 5 тысяч, чтобы это было доступно для Вооруженных сил Украины.

- Что еще вы производите на сегодняшний день?

- Как уже сказал выше, системы военного назначения - это ключевое направление, но также активно работаем и в гражданском сегменте, разрабатываем приборы учета электроэнергии, системы учета и контроля электропотребления. Поставляем системы электропитания светофорных объектов коммунальным предприятиям Одессы и Киева.

Далее, у нас есть системы доступа – парковочные системы, разрабатываем множество различных продуктов для "Смарт-сити". Также работаем над системой оплаты в общественном транспорте, системой информирования пассажиров на остановках и бортах, системами диспетчеризации транспорта.

К примеру, в Киеве работает наша система диспетчеризации технологического транспорта. У мэра есть центр управления, операторы видят на экранах, где находятся машины, получают информацию о работе механизмов на борту машины, чем они конкретно в данный момент занимаются, есть интеграция с системой видеонаблюдения города, также организован документооборот и сопровождение путевых листов.

- Насколько направление "Смарт-сити" перспективно?

- У этого направления огромный потенциал, города также становятся цифровыми. Такие системы рано или поздно будут работать повсеместно, и все мэрии, горсоветы, коммунальные предприятия занимаются их внедрением.

- Как вы решили взяться за разработку кислородных концентраторов? Казалось бы, совсем не профиль вашего предприятия.

- С началом пандемии COVID-19 мы увидели, что страна - на грани полного коллапса. В марте мы решили, что нужно включаться в процесс. Звучало много громких заявлений о создании отечественного ИВЛ. Мы же недели две-три серьезно разбирались, консультировались с врачами и поняли, что у нас в стране современный ИВЛ в короткие сроки разработать невозможно. Американские компании проводили разработки десятилетиями, потом проходили длительные клинические испытания, в итоге они получили ИВЛ, который не просто качает кислород, для терапии сложных ковидных больных этого недостаточно, но проводит системную работу, когда аппаратура сама оценивает объем легких, какой объем кислорода необходим именно в этот момент, с каким давлением, какой концентрацией, температурой, влажностью – и это все оборудование должно отслеживать и обрабатывать ежесекундно. То есть, аппарат постоянно автоматически подстраивает режим работы под конкретного больного.

К тому же, рядом должен быть высококлассный медицинский специалист – а в Украине, к сожалению, специалистов такого уровня мало, и зачастую дорогостоящее оборудование в итоге малоэффективно. Поэтому, к огромному сожалению, на сегодня вероятность выживания больных, которые попадают под ИВЛ – довольно низкая из-за этих факторов.

Но между тем мы поняли, что если человек попадает в больницу с ковидом, при более тяжелой форме течения болезни, в большинстве случаев, не требуется ИВЛ. Нужна просто кислородная терапия. И мы сделали вывод, что ключевым оборудованием в таких ситуациях является кислородный концентрат. Мы купили несколько иностранных образцов, разобрали их. Начали разбираться в физике процесса, изучили "матчасть", и в результате решили разработать свою систему подачи кислорода с нужным давлением.

- Кто вошел в состав разработчиков кислородного концентратора? Это были ваши штатные сотрудники или пришлось искать специалистов?

- Мы собрали классную команду - в основном, состоящую из молодых ребят. В ней, например, молодой инженер, который сейчас проходит аспирантуру в Лондонском имперском колледже, также ребята из Днепра, с огромным опытом создания передового оборудования, и, конечно, наши разработчики, из состава конструкторского бюро завода.

Эта команда была мотивирована скорее не финансовой выгодой, а осознанием того, что эти решения могут спасти жизни. Они даже по ночам работали с энтузиазмом, искали решения, разрабатывали и изучали технологии, рисовали схемы, и в апреле у нас уже был концепт, а в мае мы начали создавать макеты, перепроверили множество различных систем, клапанов, электроники. В результате, на сегодня мы имеем уже несколько образцов, запустили на сертификацию МетрТестСтандарта в Киеве, - один из образцов находится у них на испытании. А в Одессе, в своей лаборатории, мы продолжаем их испытание на предмет электромагнитной совместимости, токов утечки и множества других параметров.

Мы уже запустили серийную партию, порядка 100 штук. В конце октября начнем собирать первую опытную партию. У нас уже стоит очередь частных и государственных учреждений, которые хотят их протестировать со своими специалистами.

- А доступно ли будет купить обычным гражданам подобные устройства для использования в домашних условиях?

- Думаю, на рынке концентраторы будут, потому что сейчас 10-литровые концентраторы везут из Китая в огромном количестве. На рынке они будут, но с учетом наценок перекупщиков, в розницу они могут попасть по весьма завышенным ценам. Соответственно, доступность к покупке обычными гражданами весьма сомнительна.

- Когда утихнет пандемия ковида – вы переключитесь на новый проект или направление?

- Мы хотим отладить этот концентратор. Думаю, есть смысл выпускать его не только в связи с COVID-19. Те же хирургические операции, лечение пневмонии, да и множество других болезней требуют использования кислорода. Он в любом случае нужен в больницах.

В Украине есть смысл запустить серийное производство подобных изделий и не везти оборудование за тысячи километров из Китая. Тем более, это новые рабочие места и увеличение налоговых поступлений. Думаю, после коронавируса спрос будет не такой масштабный, но он все равно останется. Поэтому мы концентрируемся на том, чтобы выпустить качественное, адекватное по цене изделие.

- По сути, вам потребовалось полгода, чтобы с нуля – от идеи до выпуска серийных партий – наладить производство такой аппаратуры?

- В обычном режиме работы, думаю, нам потребовался бы год для создания такого комплексного изделия. Но так как у группы разработчиков был запал энтузиазма, высокая мотивация и груз ответственности за потенциальный провал проекта, это существенно ускорило процесс разработки.

- Как вы видите развитие предприятия в ближайшем будущем? Какие приоритетные направления планируете развивать?

- В первую очередь, мы должны наладить серийный выпуск всех необходимых средств связи и комплексов для максимально оперативного перевооружения тактического звена вооруженных сил. Мы, по сути, должны подготовить цифровую инфраструктуру, на которую будет инсталлироваться программное обеспечение, которое в следующем году уже будет готово к внедрению в рамках разработки полноценной автоматизированной системы управления войсками.

Для нас также важно развивать экспортные направления, которые могут сбалансировать нашу деятельность, зависеть на 100% от внутреннего заказа довольно рискованно. Фокус на таких направлениях, как Южная Азия, Африка и Ближний Восток - там, где много старого военного оборудования и потребность в модернизации уже довольно критическая.

Естественно, мы продолжим развивать и внедрять различные гражданские системы и комплексы. Задача в 2021-м - существенно нарастить доходы по этим направлениям.

Также наращиваем объемы по продаже производственных услуг в интересах иностранных заказчиков. На рынке появилась тенденция переноса производства из Азиатских стран ближе к европейскому рынку. Это - окно возможностей для нас и страны в целом.

Жесткие требования к продукции и высокие стандарты качества для европейского рынка заставляют нас постоянно концентрироваться на вопросах подготовки кадров, перманентного повышения квалификации сотрудников, поиска новых прогрессивных технологий и закупки нового оборудования. Эти временные и финансовые инвестиции позволят нам выйти на принципиально новый качественный уровень в ближайшем будущем.

Ростислав Мазуренко