"На гражданке сейчас работает такой же принцип, как и на войне: "Кто же, если не я?"", - трое солдат, давших интервью "Цензору" прошлой осенью, рассказывают о своей сегодняшней жизни

Автор: Вікторія Ясинська

Первые волны мобилизации - это, в основном, "вышедшее из берегов море " патриотов, которые ринулись защищать СВОЕ. В этом слове помещается многое: для кого-то это земля, для кого-то семья, а для кого-то просто честь, своя честь. Многие из них никогда не сталкивались с армией, а те, кто сталкивался, не могли представить, что им придется воевать в родной стране. Год назад, после "южного котла", событий под Саур-Могилой, Иловайском, Луганским и Донецким аэропортами, военные госпитали были переполнены людьми, пожертвовавшими своим здоровьем, а кладбища - "побратимами" или "братишками", которых не забудем, и за которых не простим?!

Вот уже более года я общаюсь с бойцами, чтобы нарисовать как собирательный портрет нашего солдата, так и каждого по отдельности. Каким был прошедший год для троих из тех, с кем я познакомилась в 2014-ом, что изменилось в их жизни и с какими мыслями живут они сейчас, пока война играет в "тишину"?

Игорь Павлов



Игорь Павлов второй справа

Боец 40-го батальона из Кривого Рога - мужчина в бинтах и белой футболке, с ампутированной кистью и травмой головы, - так я запомнила его, когда познакомилась в сквере киевского госпиталя прошлой осенью.

"До войны я был начальником отдела продаж в агентстве недвижимости. Когда пришла вторая повестка - явился в чем был. Так и забрали. Вечером вещи жена поднесла. Добровольно не пошел бы, но призвали - и я пошел, потому что я житель этой страны. И несмотря на то, что потерял руку - не жалею. Есть такая фраза избитая "кто, если не я". И это действительно так".

Его ранили под Иловайском 24 августа 2014 года. Без руки, с пробитой головой, он каким-то чудом вышел к своим, минуя дээнэровский блокпост. Год назад растерянный и травмированный Игорь рассказал мне, что нуждается в психологе, что по ночам он воюет, а днем привыкает к новой реальности без конечности.

"Хорошо и бодро выглядите, Игорь!" - говорю я, общаясь с ним по скайпу. Сегодня по ту сторону монитора - улыбчивый и вполне уверенный в себе человек, который абсолютно отличается от тяжелого образа, оставшегося у меня в памяти.

"Немцы поставили меня на ноги. Я попал к ним в сентябре прошлого года. В голову имплантировали пластину. Протез руки - тоже они постарались. И хоть он не совсем такой, как мне хотелось бы, потому что с его помощью я могу делать только одно хватательное движение, но хотя бы такой - и то хорошо. Лежал я в Германии больше трех месяцев. Выписался оттуда 10 декабря, может быть, выписался бы и раньше, но у меня начал выходить осколок, а они его не заметили раньше.

Когда домой вернулся, то по решению ВВК (военно-врачебная комиссия, - ред.) меня комиссовали с исключением из списков военного учета. Ну а когда МСЭК (медико-социальная экспертиза, - ред.) начал проходить, тут меня, как и многих, коснулась бюрократия. У нас эту комиссию почему-то проходят не в военном, а самом обычном госпитале. Мало того, что по времени очень долго, кабинеты, очереди и так далее, еще и за свои деньги пришлось переводить справку с немецкого языка, которую у меня потребовали. Учитывая, что меня комиссовали, денежного довольствия пока нет, а пенсии еще нет, потому что МСЭК не прошел. Но есть ли у меня деньги, и почему я должен делать перевод за свой счет, об этом никто не спрашивает. А обошелся он мне в 800 гривен.

Для того, чтоб немного привести свое тело в форму, после 3-х месяцев проведенных в больнице, я обратился в спортклуб, который содержат ребята-волонтеры, помогающие атошникам. А там - и массаж, и бассейн, и тренажерный зал.

Сейчас психологически я чувствую себя нормально; время, наверное, прошло и сделало свое дело, хотя к психологу пару раз обращался.

Я стал на учет в Центр занятости, но они особо ничего не предлагают, хотя ежемесячно кое-что платят и будут платить до мая следующего года. Работу, конечно, очень непросто будет найти, потому что мне написали всякие специальные условия. И это даже не из-за руки, а из-за травмы головы, а она у меня была очень серьезная.

Более серьезно поиском работы я займусь зимой, если не попаду в Горсовет. Я решил баллотироваться депутатом от "Укропа". ( интервью было записано до 26 октября, - ред.) Когда я голосовал в прошлом году за Порошенко, я ждал каких-то реформ, но не вижу особых сдвигов сейчас. Именно поэтому я в политику и иду. Если мы сами ничего не начнем делать, то все так и останется. Здесь работает такой же принцип, как и на войне: "кто же, как не я?"

Уже после выборов Игорь рассказал, что не успел вовремя подать документы, потому что лежал в больнице, соответственно не принимал в них участия. Но зато связался с представителем Хельсинкского союза и дал свидетельские показания относительно участия российской стороны в конфликте на востоке, которые будут отправлены в ЕСПЧ ( Европейский суд по правам человека, - ред.)

Владимир Шумейко



"Страха не было, даже тогда, когда нас около часа бомбили, вокруг горели дома, пыль столбом стояла, горела наша разрушенная техника. Я подумал, что если буду умирать, хотел бы успеть позвонить девушке, которая меня бросила, и просто попросить у нее прощения", - спустя год красивый и крепкий доброволец "Донбасса" Владимир успел не только повстречать другую девушку, но и жениться на ней.

Боец с позывным Ромео получил тяжелое ранение в ногу 24 августа 2014 года, под Иловайском, но это ничуть не повлияло на его дух: "Мы каждый день ждали подмогу, ждали технику. У нас не было ничего - постоянно находились под обстрелом. Нас расстреливали из минометов, из тяжелой артиллерии. Танки подъезжали близко. Оборонялись, как могли. Каждый день мы кого-то теряли из ребят. Было предложение от командира, что кто хочет, может уйти домой на базу. Но у нас - "яйца железные". Травма глаза у Володи осталась после Майдана, на котором он был активистом. Когда мы встретились с ним спустя долгое время, передо мной сидел все такой же сияющий и неунывающий человек, как и тогда, когда я увидела его впервые со спицей в ноге.

"Я не мог возвращаться на фронт сразу после ранения,поэтому волонтерил - возил гуманитарку в Счастье, в Курахово. А когда этой весной сняли спицу - хожу на своих двух, без костылей уже. И сейчас оформляюсь в один из батальонов Нацгвардии,в группу, которая связана с антитеррором. То есть мы будем пытаться наводить порядок на востоке. У меня, конечно, была возможность остаться дома, устроиться на работу и так далее. Но я не могу, мне на фронте все - очень родное. Две недели назад я оттуда вернулся и, честно сказать, как дома побывал.

У меня есть несколько негосударственных наград: орден "Народного Героя Украины", по проекту Андрея Боечко, его за Майдан дали и за то, что, несмотря на один невидящий глаз, я отправился в АТО. Вторая - за защиту Родины, а третья - орден за верность присяге "Єдність та Воля", дали как жителю Кривого Рога. Я просто как-то к этому отношусь спокойно, хоть и не скрою, что приятно. И эти медали мне намного дороже, чем государственные, потому что от государства добиться чего-то невозможно. Я полгода бегал за УБД. Несмотря на то, что мне обещали привезти его в госпиталь, сам поехал за ним лишь тогда, когда мне сняли спицу.

У меня сейчас вторая группа инвалидности, но я не могу оформить пенсию - не заслужил, потому что нет стажа работы. Я уже более полугода езжу и штурмую пенсионный фонд, а толку никакого. Не дают даже минималку по инвалидности и не хотят оформлять, как военному, потому что я резервист.

И вообще все, что касается госструктур, - это отдельный разговор. Там сталкиваешься только с хамством и ничем другим.

Но, несмотря на это все, мой патриотизм никуда не делся. Это моя Родина и защищать ее я буду продолжать, сколько понадобится. А иначе, мне будет стыдно смотреть в глаза, когда меня спросят мои дети: "Папа, а где ты был, когда в стране шла война".

Но к правительству доверия нет - они столько пообещали, а выполнять ничего не хотят. Особенно нам с ребятами не нравится особый статус Луганска и амнистия сепаратистам, которые убивали наших друзей. Они прибегают сюда, сдаются и говорят, что стояли на блокпосту и никого не трогали, то есть им теперь можно свободно гулять по Киеву. Но тогда я не понимаю, за что стал инвалидом? За что воевал? Я вообще считаю, что тех, кто кричал: "Рассея! Путин приди сюда" надо лишить гражданства и пусть едут вон из страны. Или пусть отстраивают теперь всю жизнь бесплатно то, что разрушено на Донбассе".

Саша Животовский

" Страшно - не мати цілі і прожигати своє життя щодня, п'ючи пиво. Коли ти молодий і здоровий, а поводишся, як дитина, не розуміючи що відбувається, - оце страшно. Страшно, коли ти наче усім показуєш який ти мужик, а як до діла доходить у воєнкоматі, то починається: " Я кривий, больний, у мене мама хвора, я на війну не можу піти". А ще страшніше, коли ти свій страх прикриваєш словами: "Це все політика, це мене не стосується; це - братній народ, ми не повинні одне одного вбивати. Ми -дружні слов'яни". Страшно - звинувачувати у своєму страху когось і ншого. Ця війна показує, хто ким є".




Для того, чтоб понять, что за человек боец теперь уже полка "Азов" Саша, достаточно просто выпить с ним сок перед очередной отправкой на фронт, как это случилось год назад. Или поесть суши в одном из киевских суши-баров, спустя 12 месяцев. Про таких ребят сейчас принято говорить "гордость нации", а для меня - это настоящий солдат, с идеями и принципами, от которых он никогда не отступит и не отречется.

Саша возмужал и успел получить орден "За мужество ІІІ степени" за бои в донецком аэропорту:

"Восени я декілька разів добровільно їздив у Донецький аеропорт. Бо там були мої товариші. В жовтні, на башні, ми вели з ворогами один з досить довгих і нелегких боїв. Тоді хлопці вирішили, що я маю бути за снайпера. Я не дуже хотів, але погодився. Трохи почитав з телефона різні вказівки щодо роботи снайпера, пригадував що мені різні снайпери розповідали. Бо одна справа - влучно стріляти, а інша - зробити це якісно, непомітно і залишитися живим. І мені досить непогано вдалося постріляти тоді, але був там такий момент, коли я увійшов в азарт і себе видав. Тоді в мій бік прилетіла СПГ. Після вибуху, я опинився в маленькому тамбурі, десь біля сходів. Діяв як на автоматі, позачиняв двері, сів, відчув, як болить горло, але зрозумів, що болить від того, що я кричу, але сам себе не чую. У мене була контузія. Коли прийшов до тями, зрозумів, що я в патовій ситуації, тому що зверху все розгромлене, а спуститися вниз в розпал бою - це самогубство. Знайомій дівчині по телефону відписався, де я, щоб вона якось передала далі і мої товариші дізнались про моє місцезнаходження. Посидівши деякий час, вирішив піднятися наверх, тому що втрачати не було чого. Знайшов там гвинтівку і вона, на диво, була цілою. Вирішив, що трохи постріляю, але оскільки не було ніякого укриття, то згодом знову повернувся у тамбур. А через деякий час під'їхали наші танки, і коли вони почали працювати, я швидко, по суті під їхнім прикриттям спустився вниз."

79-ую бригаду, в которой Саша прослужил довольно долго, ему пришлось покинуть из-за перепалок со штабными работниками:

"Поки я ще був у 79-ій, хотів спочатку переходити на контракт, але мій штаб вирішив за мене інакше, тобто не нарахувавши дємбєльські гроші, вони звинуватили мене в тому, що я їх отримав, а потім пропив і забув. Це дуже образливо. І справа навіть не в грошах, а у принципі і ставленні до нас, солдат. Зараз я служу командиром відділення в артилерійському підрозділі в "Азові". І цікаво, що коли я вже перейшов у цей полк, тобто влітку, гроші таки переказали на картку. Я вражаю, що солдат не повинен думати про те, як йому боротися зі штабом і бухгалтерією, вибиваючи собі те, що належить йому по праву, а повинен думати про те, як краще виконати наказ."

Друзья уговорили Сашу баллотироваться в депутаты в его родном городе - Буча. По своему округу он шел от имени "Свободы" и таки прошел в горсовет.
"Я вважаю, що війна в нас іде не тільки на сході, але і всюди по країні. Якщо ми не переможемо тут, то будь-яка перемога на сході не матиме жодного значення".

Вика Ясинская, "Цензор.НЕТ"