РУС
6234 посетителя онлайн
Адвокат Илья Новиков: "В России я нацпредатель. Я подготовил пакет документов, чтобы получить украинское гражданство"
Работает ли Новиков на ФСБ и Медведчука? Зачем Савченко ездила в Москву? Почему она вступилась за Корбана? Как в СИЗО к ней попало фальшивое письмо от Порошенко? Кто и сколько платит российским адвокатам за украинских клиентов? И собирается ли Новиков стать гражданином Украины?
***Конфликт между Марком Фейгиным и Николаем Полозовым, с одной стороны, и Ильей Новиковым, с другой, был заметен еще во время судов над Савченко. После заседаний в Донецке Ростовской области они выходили и давали интервью прессе – отдельно. Обедали – в разных кафе. Иногда бросали фразы, из которых становилось понятно, что друг друга недолюбливают, хоть и всячески это скрывают. В октябре 2016-го, когда Надежда Савченко поехала в Москву на заседание Верховного суда РФ по делу украинцев Николая Карпюка и Станислава Клыха, Фейгин и Полозов обвинили Новикова (который сопровождал Савченко в поездке) в работе на ФСБ и сотрудничестве с Медведчуком. Илья Новиков, который до дела Савченко был больше знаком украинскому зрителю как член клуба "Что? Где? Когда?", приехал в Киев, чтоб открыто говорить о конфликте. Мы встретились с ним в кафе на Крещатике, он только пришел с телеэфира и спешил на эфир на радио. Ему постоянно звонили и писали.
"ЭТО СЛАДКИЙ СЮЖЕТ ДЛЯ РОССИЙСКИХ МЕДИА: АДВОКАТЫ САВЧЕНКО ПЕРЕСРАЛИСЬ НАКАНУНЕ ПРИГОВОРА". АДВОКАТСКАЯ ССОРА
- Этот конфликт связан с личными амбициями. Мы с Марком Фейгиным поругались и не разговаривали с февраля этого года. То есть мы еще активно участвовали в заседаниях суда над Савченко, оба сидели рядом, но не разговаривали. Общение было иногда через Полозова, хотя Полозов абсолютно лоялен к Марку, но у меня, по крайней мере, с ним не было личного конфликта. Причин и претензий накопилось много за 2 года работы, но грянуло в тот момент, когда Марк потребовал, чтобы я отдал ему записи переговоров Плотницкого и Болотова, о которых мы говорили в этот день в суде. Он хотел немедленно опубликовать их в своем блоге. Я ему сказал, что не могу этого сделать, что у меня такая договоренность с человеком из СБУ, с которым мы общались касательного этого дела.
Новиков соглашается встретиться с Березовцом. Мы продолжаем разговор.
- Имя человека из СБУ назовете?
- Я не знаю, хочет он говорить касательного этого дела или нет, я лучше не стану называть его фамилию. Была договоренность, что будет сделана фоноскопическая экспертиза. И только после того, как мы будем научно знать, что это точно Плотницкий и Болотов говорят, я этими записями распоряжусь. Оказалось, что Марк абсолютно иначе представляет ситуацию с доказательствами. Ему казалось, что вся моя работа по сбору доказательств заключается в том, что я прилетаю в Киев, иду к украинскому адвокату Плахотнюку (адвокат Надежды Савченко в деле о ее похищении, которое ведет СБУ, - авт.), забираю у него документы, которые он взял в СБУ, и лечу обратно. Марк понятия не имел о той поисковой работе, которую я здесь вел, он понятия не имел о моих контактах и моих договоренностях с людьми в СБУ, прокуратуре, в прочих ведомствах, которые помогали нам в деле Савченко. Нам все помогали тогда и, думаю, может, сейчас уже жалеют об этом, но главное, что помогали. И мы поругались. Он сказал, что я не адвокат, а актер, что он еще укажет мое место и так далее.
- Как вы вошли в дело Савченко?
- Адвокаты же собираются вместе, разговаривают и время от времени возникают разговоры: "А давайте возьмем это дело вместе". Фейгин с Полозовым жестко ориентировались на политику, хотели брать только политические дела. У меня такой ориентации не было, я занимаюсь разными делами, но у меня была ориентация на Украину. Потому что для меня Украина страна не чужая, я очень переживал по поводу и Майдана, и Крыма, и потом уже Востока. И я считал себя более подготовленным для этого дела, чем, может быть, другие адвокаты, просто в силу того, что я читаю по-украински (говорить я тогда еще не очень говорил, но читать – читал). И понять, что в "письме от президента Порошенко" орфографические ошибки, я бы смог. Мои коллеги, конечно, не могли.
- Мы еще вернемся к этому письму…
- Да. В итоге звезды сошлись так, что на пресечении вот этой линии – "политика-Украина" - первым было дело Сенцова. Но его взял другой адвокат – Дмитрий Динзе. Кстати, адвокат хороший. Да и Полозов хороший, че уж там! Он как человек - говно, а адвокат нормальный! Это можно не оффрекордз. Если вы "говно" запикаете, то фразу можно дать (забывая, видимо, что я пишу интервью не для радио, - авт.). Второе дело после Сенцова – это было "дело Савченко". И я очень хорошо помню, с чего началось это обсуждение. Не так, как писали, что я попросил Фейгина…
- Умоляли. Полозов писал, что вы умоляли.
- Я не умолял. Когда по телевизору сообщили, что Савченко в России, я позвонил Фейгину. Говорю: "Марк, вот эта история ровно того плана, как мы обсуждали!" Он позвонил Людмиле Козловской из фонда "Открытый диалог". Это правозащитники, они очень здорово умеют сводить политиков с чиновниками, адвокатов с депутатами. Здесь в Киеве в этот момент у МИДа уже была установка искать адвокатов, которые будут обеспечивать Савченко. Она еще не была фигурой такого масштаба как сейчас, но она – женщина, офицер, попала в плен, сидит в России, - уже был повод вмешаться государству. Вере Савченко порекомендовали Марка, она его не знала, но подписала с ним соглашение. После этого я и Полозов подписали уже с Марком вторичные соглашения – он подписывал от имени Савченко. 16 июля мы к ней поехали, познакомились. 17-го сбили Боинг. Я очень хорошо помню, как я еду по этой дороге – такая " Road to hell" ("Дорога в ад", песня Chris Rea, - авт.), - мне навстречу едет колонна белых грузовиков, а по радио рассказывают, что сбили Боинг. Я понимаю, что все, конец света. Так я и вошел в это дело.
- На каких условиях?
- Мы входили на равноправных началах. Фейгин сказал: "Я сам буду решать политическую линию, потому что политика это мое, я депутат бывший и все это знаю". Я сказал: "Хорошо, мне не жалко". И в дальнейшем до самого конца нам удавалось это разделять, потому что они не претендовали на собственно адвокатскую работу, никто из них не горел желанием писать ходатайства, заниматься всякими рутинными делами, исследовать, расследовать что-то, искать людей, свидетелей. Я не мешал писать им в Твиттере, они не мешали мне заниматься моим непосредственным делом. У нас были разные амбиции. У всех трех, безусловно, амбиция – добиться результата, выиграть дело, слава, лавры, все остальное. Но у меня, кроме этого, была амбиция ремесленническая, как у адвоката – я хочу показать, что я умею делать то, чего не умеют делать другие.
- У вас это было одно из первых дел? Фейгин намекал на это.
- Нет. Я сдал экзамены в 2011 году. Я не знаю, что имеет в виду Марк, он тоже ненамного раньше получил лицензию, и Николай, по-моему, тоже. Меня в России больше знают, действительно, как игрока "Что? Где? Когда?", но юристы меня знают. А наш конфликт случился ровно в тот момент, когда оказалось, что интересы дела и интересы пиара ведут в разные стороны. Когда мы по этому вопросу не смогли договориться – тут у нас и случился раскол. А дальше я два месяца до освобождения Савченко скрывал вообще как только мог эти вещи! Вам, в частности, с вашими коллегами, - спасибо, что вы, понимая, что между нами не все гладко, об этом не говорили. Потому что это такой сладкий сюжет для российских медиа – что адвокаты Савченко пересрались накануне приговора. Это было бы ужасно.
- Но это вы достойно держались. Я пару раз пыталась спросить вас и Фейгина о конфликте…
- Спасибо на добром слове. До освобождения разговоры об этом были бы смертельны. После освобождения – это просто неприятно. И сейчас это бьет в первую очередь по другим нашим делам. Потому что кто-то поверит Полозову, кто-то мне. Кто-то нам обоим не поверит и скажет: "Чума на оба ваши дома". Но суммарная вера в нас у всех уменьшится.
- А почему это влияет на подзащитных? Ну уменьшится доверие, и что?
- Есть вещи, в которых адвокату нужно верить на слово. Если у меня репутация человека, который работает на Медведчука, врал и не прав – кто мне поверит? Это бьет по моим подзащитным. Если я докажу, а я это докажу, что Полозов врет, я понимаю, что косвенно, рикошетом попаду по Чийгозу (Ахтем Чийгоз, заместитель председателя Меджлиса, которого обвиняют в участии в акции протеста против аннексии полуострова 26 февраля 2014, - авт.), которого он защищает, попаду по Джемилеву (Хайсер Джемилев, сын нардепа Мустафы Джемилева, который отбывает наказание в РФ, - авт.). Полозова спасает в этом случае, что у него есть заложники, что он за спины своих подзащитных может спрятаться. Я на него не подам официальную жалобу в Палату адвокатскую, чтоб его лишили статуса. Я считаю, что как адвокат он умеет работать, он это дело знает, если его завтра лишат статуса – дело от этого пострадает. Ему, или мне, или нам обоим будут меньше верить.
- И что? На судейские же решения эти "верю-не верю" не влияют.
- Савченко вытащили только благодаря тому, что в нее верили люди. Многие теперь раскаялись, но тогда - верили. И верили через нас, адвокатов, потому что до суда у нее было очень мало возможностей говорить самой.
- После этого скандала может создаться впечатление, что между российскими адвокатами есть конкуренция в вопросе того, кто возьмется за "украинские дела". Это так?
- Нет. Нет такой конкуренции. Вообще эти дела не особо благодарные. Например, по делу Савченко по деньгам я остался в большом минусе. Хотя теоретически там платили.
- А платил кто?
- Первые 2 или 3 месяца платил фонд "Открытый диалог". Фейгин согласовал ставку на каждого адвоката – по 2,5 тысячи долларов в месяц. Я не знаю, получал ли он столько же, но мне он так сказал. Я эти цифры говорю, потому что Савченко мне разрешила. По российским адвокатским ставкам, по московским, это мало. Но дело даже не в этом. Такую же сумму нам платила "Батькивщина", когда они взяли Савченко. Не одновременно с фондом, а после них. Эти деньги они платили Фейгину, а Фейгин мне их аккуратно отдавал. И в тот период, не очень долгий, пока Савченко была в Москве, - я оставался в плюсе. Но с момента, когда дело переехало в Донецк Ростовской области, там этой суммы на перекрытия всех расходов перестало хватать. Все билеты и все поездки, я должен оплачивать из этой суммы. Все экспертизы, которые я заказывал, я заказывал за свой счет. Идти просить через голову Марка у "Батькивщины" я не мог. Марку я говорил, он сказал: "Потом разберемся". С декабря Фейгин перестал отдавать мне даже ту фиксированную часть суммы, о которой мы договорились. Я допускаю, что он верил, что я от этих денег завишу и, не получив их, топну ногой и выйду из дела. Но я с самого начала согласился работать бесплатно, я согласился работать по очень затратному делу. По такому же делу, но без украинской составляющей, я бы в 4 раза больше потребовал. Я узнал от "Батькивщины", что "Батькивщина" всем отдала аккуратно. То есть в итоге с августа по май, когда я везде летал, включая Америку и Европу, оплачивал экспертизу, приезд свидетелей, у меня баланс не сошелся примерно на 20 тысяч долларов, из них 10 тысяч - это то, что мне не доплатил Марк.
- Вообще в "украинских делах" как платят?
- Все остальные дела идут бесплатно – дело Карпюка и Клыха, Выговского, Чирния.
- Вы бесплатно их ведете?
- Да. Я несу расходы свои. Я оплачивал приезд в Грозный свидетеля по делу Карпюка, билет покупал. Я помогаю семьям.
- Адвокат украинца Литвинова Паршуткин как-то рассказывал мне, что ему платит украинский МИД . А вам?
- Я от МИДа Украины за все время получил 1тысячу долларов. По-моему, в декабре 2015 года. Все.
- Вы уже вспоминали о письме якобы от Порошенко, которое Фейгин пронес в СИЗО к Савченко. Как вы оцениваете эту ситуацию?
- Это был гигантский провал Фейгина. Я тогда находился в США, я просыпаюсь в Вашингтоне днем, а в России ночь, телефон на беззвучном режиме стоял, а у меня 200 пропущенных звонков и сообщений. Я понимаю – всё, Савченко умерла. Других причин, чтобы вот 200 звонков и СМС - быть не может. Залез в Интернет и увидел эту историю с фальшивым письмом. Они, конечно, говнюки, эти пранкеры, но – талантливые говнюки, я готов признать это. Они правильно выбрали объект. Они правильно поняли, что Марк очень хочет оказать личную услугу Порошенко.
"ПОСЛЕДНИЙ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ИМЕЛ ДЕЛО С МЕДВЕДЧУКОМ И РЕПУТАЦИЯ КОТОРОГО НЕ ПОСТРАДАЛА, – ЭТО БЫЛ ВАСИЛЬ СТУС". ОБВИНЕНИЯ И ОПРАВДАНИЯ.
- Николай Полозов написал в Фейсбуке большой пост, в котором обвинил вас во многом. Например, Полозов утверждает, что вы сотрудничали с молодежной "Единой Россией"…- Я это им (Марку Фейгину и Николаю Полозову, - авт.) рассказыва, как анекдот. Говорил: "Я только что выступал перед путинистами, говорил о том, что нормальный суд – это хорошо". Они погуглили, что это за форум, выяснили, что организовывала Инна Семенова. А мы вместе играли в "Что? Где? Когда?" Находят, что Семенова была на каком-то совещании у Суркова. Потом они пишут про какого-то моего близкого приятеля на "Б". Я не могу запомнить фамилию этого "близкого приятеля", потому что я его не знаю! У вас есть распечатка?
- Бруев.
- Да! Я его вообще не знаю. Ни малейшей идеи – кто это. Вторая байка, которую я им рассказал, – я защищал "нашиста" Сергея Белоконева. Не помню, как я на него вышел, не помню, кто его просил защищать. Там было дело о хищении. Я вместе с Белоконевым три или четыре раза сходил на допрос в Следственный комитет. За деньги, естественно, еще таких защищать бесплатно. К нему претензий не было, и от него отстали. Фейгину и Полозову я это рассказал, как курьез. Они говорят: "Как ты мог?" Я говорю: "Ну в чем проблема? Я до этого защищал убийцу, я защищал мошенника. Почему не могу защищать "нашиста"?" И эти два анекдота по сути, которые я им рассказал, они запомнили, оказывается.
- Полозов пишет, что вы "тайно помогали Корбану".
- Не помогал я тайно Корбану. Когда Корбана сажали (этот марафон, где адвокаты, кстати, тоже виртуозно работали!), он искал себе усиление. Они обратились к Вере Савченко.
- Почему к Вере?
- Потому что в самом начале, когда только Надежда попала в плен, там же захватили автомобильчик сестры – Lifan. Коломойский был одним из первых людей, который ее принял и выслушал. И он не то чтобы чем-то помог, но сказал: "Автомобиль мы вам новый дадим". И дали. А когда Корбана сажали, они обратились к Вере и сказали: "Вера, мы вам помогли – помогите нам. Нам сейчас очень важно, чтоб Савченко поручилась за Корбана. Это может решить – выйдет он на свободу или не выйдет". Вера сказала: "Ну как поручится, если она его не знает?" А ей: "Ну вот нам нужно, передайте нашу просьбу". Передали через кого-то из нас. Савченко говорит: "Если Вера говорит, что можно и нужно, то я такое поручительство дам". И я не помню, что именно у нас не задалось, но бумагу оригинальную с подписью Савченко передать мы не успели. В итоге на бумаге, которая ушла в суд, не ее подпись, но она была подписана с согласия Савченко.
- Кем?
Не буду говорить кем, но Надежда от этой подписи никогда не отказывалась. Знаете, она никогда не врала. Она говорит разные вещи в том числе те, которые я считаю безумными, но врать – никогда не врала. Я не думаю, что она будет отказываться от того, что сделала. Бумага была - моего интереса не было ни малейшего. Я ни копейки от них не получил.
- Полозов пишет, что это вы пронесли проект закона Савченко в СИЗО…
- Я готов говорить много об этом законе. Особенно сейчас, когда его хотят отменить, я его готов защищать, как только могу. Никто мне ни копейки не дал за этот закон, тем более Савченко. История начиналась так. Летом прошлого года я приезжаю в очередной раз в СИЗО к Савченко, она мне говорит: "Вот мне тут написал человек, Ростислав Кишеня его зовут. Он несколько лет сидел в СИЗО. И он пишет, что неплохо было бы принять этот закон". Я эту идею полностью разделяю. Она говорит: "Тогда передай моим коллегам в "Батькивщину", что я хотела внести такой законопроект. Что они мне скажут?" Коллеги подумали, посовещались и согласились. Написали этот законопроект.
- Вы?
- Нет, не я. Законопроект очень короткий: "Внести в 72 статью Криминального кодекса Украины поправки такого-то содержания. Точка". Там нечего писать. Я его принес к Надежде, она поставила подпись и отдала обратно. Обратите внимание, во-первых, законопроект пропустил комитет. А во-вторых, его единогласно принял зал. Вот поддержал, где все те, кто сейчас кричит? Антон Геращенко где тогда был? Тогда надо было кричать, а не сейчас. Одна из первых вещей, которые я сказал: "Надежда, имей, пожалуйста, в виду, что как только убийца, который по этому закону вышел, снова убьет, это будет на тебе и на мне. Я это понимаю, ты это понимаешь?" Она сказала: "Да, я это понимаю". Это, конечно, такая тяжелая моральная история.
- Теперь по поводу Медведчука. В ваш адрес есть обвинения, что вы сотрудничаете с Медведчуком. Вы вообще с ним встречались?
- Это клевета. Сейчас в Украине фигура Медведчука такая, что обвинить кого-то в том, что он ближе к Медведчуку, значит очень серьезно поставить вопрос его репутации. Не знаю, сочтут дальнейшие мои слова удачным каламбуром или нет, но скажу: последний человек, который имел дело с Медведчуком и репутация которого не пострадала – это был Василь Стус. Если бы он дожил до наших дней, может, ему сейчас бы припомнили, что у него был такой компрометирующий факт биографии. Медведчука я не знаю, никого из его окружения не знаю, поручений, пожеланий, посланий я не получал. Денег не получал, никак не координировался. Любой, кто хочет задать мне вопросы по этому поводу и кто считает, что я как-то с ним связан, - пусть задает и ловит меня на вранье. Я готов на все отвечать. Я вчера получил от Савченко разрешение выйти из режима адвокатской тайны, я могу сказать все, что считаю нужным. И поэтому я готов говорить полностью откровенно говорить о Медведчуке.
- Какая его роль в освобождении Савченко?
- Информация у меня такая. "Да" из Путина выдавили без его участия. Первый раз "да" из Путина выдавили на "нормандском формате", в телефонном режиме, в декабре 2015 года. Он сказал: "Мы ее освободим. После суда мы ее освободим". И второй раз из него выдавили "да" в конкретике по срокам, когда я ходил к Порошенко вместе с сестрой и мамой. Это было в апреле, второй или третий день после приговора ГРУшникам (В Голосеевском суде Киева за ведение агрессивной войны против Украины и участие в теракте были осуждены сотрудник ГРУ Генштаба Минобороны РФ Александр Александров и Евгений Ерофеев, - авт.). 19-20 апреля Порошенко поговорил с ним по телефону и сказал, что от Путина получил окончательное обещание, что мы обменяем. Медведчук присутствовал в том смешном ролике, трагически смешном, где сидит Путин за столом, слева - Медведчук, справа - две женщины, и он этим женщинам объясняет, почему они попросили у него, у Путина, помиловать убийцу их родственников.
Екатерина Корнелюк и Марьяна Волошина, вдова и сестра погибших сотрудников ВГТРК, в убийстве которых обвиняли Надежду Савченко. Сайт Кремля
Я скажу осторожно, потому что не знаю твердо, но у меня есть ощущения, что Медведчук в истории Савченко играл какую-то очень вторичную роль. Что он помогал Путину объяснить внутри России, почему это он отпускает "убийцу". То есть в деле Савченко у него была такая вспомогательная функция. И, по-моему, его роль была более весомая в освобождении Солошенко и Афанасьева. И у меня есть ощущения, что он сделал это, чтобы показать: Порошенко с трудом, со скрипом за 2 года вытащил одну Савченко, а я могу вот так к Путину зайти и привести двоих. Это все, что я знаю о Медведчуке.
- В нынешних переговорах по вашим подзащитным Карпюку и Клыху, Чирнию, Выговскому Медведчук принимает участие?
- Я по этому поводу разговаривал только с Ириной Геращенко. Она мне сказала, что конкретно по Карпюку и Клыху тема каждый раз поднимается в гуманитарной подгруппе Минского процесса. По всем, по кому приговор еще не вступил в силу, ответ одинаковый: вступит в силу – тогда поговорим. Чирния (Алексей Чирний, один из четверых обвиняемых в т.н. деле Сенцова, - авт.) перевели из колонии, и мы думали, что его должны вот-вот обменять. Его перевели из Магадана в Москву, потом из Москвы в Ростов, и сейчас он и Литвиновым (Сергей Литвинов, - украинец, которого в России обвинили в массовых убийствах в Луганской области, позже эти обвинения сняли, но осудили за якобы разбой, - авт.) находятся в Ростове, в одной колонии в Батайске. Поэтому мои коллеги-оптимисты осторожно предполагают, что они в следующей партии на обмен. Но про какую-то роль Медведчука в этих переговорах, положительную или отрицательную, мне ничего не известно.
- Как аргумент вашего предполагаемого сотрудничества с Медведчуком приводили хорошие высказывания о вас человека, близкого к Медведчуку.
- Первой претензией было, что меня похвалил человек Медведчука, а второй – что Медведчук похвалил Савченко, а я до сих пор не поругался с Савченко. С Савченко я, конечно, поругался много раз, другое дело, что я ее понимаю. Я понимаю, что она имеет в виду. Я не могу защищать ее тезисы, и я безумно жалею, безумно разочарован, что она слила все те возможности, которые имела, которые давал ее ореол в первые дни после освобождения. Она сначала дала втянуть себя в разговор, что надо улыбаться этим тварям, потом еще что-то…
- "Этим тварям" - это вы о словах Савченко, что нужно вести переговоры с Плотницким и Захарченко?
- Я о ее тезисах о том, что надо вести прямые переговоры. Ее за это упрекают, на днях один ваш коллега сказал, что Новиков был автором этой идеи.
- Политтехнолог Тарас Березовец написал в ФБ: "Новиков поддерживал инициативу Савченко о прямых переговорах с Захарченко и Плотницким".
- Нет, это вранье. Единственный месседж, который можно хоть как-то за уши притянуть, отнести к поддержке этой идеи, мои слова: "Крамолы в том, чтобы говорить о том, что переговоры нужны – нет. Есть крамола, чтобы их вести без полномочий. Но если вы будете кидать камнями в каждого человека, который просто скажет, о том, что он думает, то это будет плохо". Я никогда эту идею не поддерживал, потому что не считаю ее полезной.
- Почему?
- Считать этих людей марионетками или нет? Думаю, у них есть какие-то свои амбиции, но, думаю, максимум, что можно выторговать у них – это освобождение пленных. Ради этого переговоры, может, стоит вести.
- Мне кажется, что Савченко тоже именно об этом говорила, об обменах.
- Послушайте, она столько всего говорила, что отличить, что она говорила, а что нет – уже нельзя. Я помню, что я говорил. Я допускаю, что из них можно выторговать нескольких людей. В Страсбурге с нами был Жемчугов (Владимир Жемчугов, был в плену у боевиков т.н. ДНР, освобожден в сентябре 2016, - авт.), вот его надо было там оставить гнить или как? Ради локальных целей, ради освобождения - да, нужно и можно вести переговоры. То, что таким путем можно что-то глобально решить, как говорила об этом Надежда, я, конечно, ни на минуту не верил и не поддерживал. Ни один из ваших коллег, ни моих коллег, не в состоянии привести эту цитату, прямую, где бы я это говорил.
"ЭТО БЫЛА ГИГАНТСКАЯ АВАНТЮРА". ПОЕЗДКА САВЧЕНКО В МОСКВУ
11 октября Надежда сказала мне, что едет в Россию. И я понял, что она поедет. И если ее там арестуют или убьют, ко мне будут вопросы: "Ты знал, и ничем не помог. Ты знал, ты не отговорил. Как ты мог?" Я знаю, что я был ответственный за эту ситуацию. Как только она мне сказала, тем более при свидетелях – всё, это моя история. Что бы плохое ни случилось - это будет на мне. В итоге, она съездила успешно, мы сейчас знаем. Но гарантий никаких не было, это была чистая авантюра. Она еще из упрямства своего поехала не по дипломатическому паспорту, а взяла обычный паспорт. Спросите у нее: "Почему?" Вот потому. Потому что это Савченко.
- Вы пытались отговорить?
- Да, я пытался. Но безрезультатно. Она полетела в Минск. В Минске ее водитель встречал, мы использовали белоруса-водителя. Я послал его, сказал: "Встретишь в аэропорте женщину, напишешь табличку "Лагутина". Вот кто к тебе подойдет, того и повезешь в Москву". Ее 3 часа держали на проверке. Но они все же поехали в Москву. На трассе их останавливают. Савченко узнали. Взяли оба паспорте - ее и его, - повели Надежду на проверку и исчезли. Связи нет, телефон не принимает. Водитель в панике звонит мне. Я думаю: "Началось, Надежда Савченко, второй сезон". Сейчас будут заголовки "Адвокат Савченко вернул убийцу в тюрьму", там будут комментарии, что "молодец Новиков" или "негодяй Новиков". И правы те кто говорят, что это была авантюра, - да, это была гигантская авантюра. С теми, кто говорит, что это принесло вред, я не согласен. Так бы о деле Карпюка мало кто знал вообще. В России-то ладно, Россия - отрезанный ломоть. Я говорю о Европе. До этого случай, когда нужно было говорить на Западе об этом деле, я говорил: "Это та история, в которой Россия обвиняет Яценюка в войне в Чечне". А на следующий вечер после суда в Москве был прием в американском посольстве, чисто светский, культурный, концерт хора. Я прихожу и ко мне вопрос: "О! Савченко приезжала, расскажите нам". И эта история позволяет нам говорить с людьми, которые так бы ничего не спрашивали.
- А вы часто бываете в посольстве США в Москве?
- Несколько раз был. Меня зовут как такого оппозиционера.
- В то же время, поездка Савченко в Москву на суд Карпюка и Клыха – это история о том, как Путин вышел таким себе либералом, добрым и светлым человеком. Сама Савченко-"убийца" приехала, а он отпустил её!
Помните старый анекдот? Александр Македонский, Цезарь и Наполеон в качестве почетных гостей наблюдают парад войск на Красной площади. "Если бы у меня были советские танки, - говорит Александр, - я был бы непобедим!" "Если бы у меня были советские самолеты, - говорит Цезарь, - я завоевал бы весь мир!" "А если бы у меня была газета "Правда", - сказал Наполеон, - мир до сих пор не узнал бы о Ватерлоо!" Вот Путину не нужна ничья помощь, чтоб в своих СМИ выглядеть либеральным.
Возвращаясь к вопросу, кто знал, кто не знал о визите Савченко, кто это согласовывал. У нас в России очень четко, очень хорошо взаимодействует линия подчинения пропаганды с линией подчинения ФСБ. Но смыкаются они не внизу, а наверху. И в этой истории, самым веским доказательством того, что сигнал не дошел до самого верха (а если дошел, то уже было поздно), это то, что Савченко не встречали "желтые" СМИ в аэропорту. Они потом ездили с нами везде, они сидели в ресторане за соседним столиком, снимали. Я повез Надежду в аэропорт, за нами поехал Лайфньюс. Спрашиваю: "Покатаемся?" Покатаемся. Я вот так 1,5 часа интересными маршрутами, попутно показывая Кремль, МГУ и прочее, катал их по Москве, внутренне издеваясь. И потом еще какие-то люди, РЕН-ТВ, по-моему, полетел вместе с ней до Риги. Их не было в аэропорту, в суд они приехали не к началу, а к середине, когда прошла информация, что она там. Все это мне говорит о том, что сюрприз удался, что до них этот сигнал не дошел, что заранее принятого решения как пропагандистки это отыгрывать у них не было. Они импровизировали.
- Вы уже так или иначе стали вовлечены в украинскую политику.
- Да, обеими ногами.
- Вам предлагали идти в какую-либо партию?
- Ну были такие разговоры, но об этом рано говорить. Вообще в Украине есть живая политика. Это безумно интересно.
- А кто предлагал?
- Не буду говорить, больше чем две партии.
- А вы не думали о том, чтобы получить украинское гражданство?
- Думал. Более того – я подготовил пакет документов, который для этого нужен. Я имею право на упрощенную процедуру, потому что бабушка у меня родилась в Бердянске. Моя мама – украинка, но она родилась после того как семью "раскуркулили", она родилась в Саратовской области уже. А бабушка родилась в Бердянске.
Украинское гражданство я не получаю, потому что не хочу сидеть на двух стульях. Ведь я буду обязан после этого в течение двух лет прекратить российское гражданство, а российским адвокатом может быть только гражданин России. И учитывая, что я не смогу принести никакой пользы там в России для моих подзащитных, я не тороплюсь.
- Но в планах есть?
В мыслях есть. Пока решение не принято, но я думаю. Война идет. И в войне нельзя быть по обе стороны. Я для себя определился, когда речь идет о России и Украине, я на этой стороне, на украинской. По текущей терминологии я - нацпредатель в России. Но принесу ли я больше пользы здесь в Киеве, чем оставаясь там, - я далеко не уверен.
- Вы и в Украине начали адвокатскую практику?
Здесь может приехать негражданин, сдать экзамен и получить статус. Я не сдал экзамен, меня внесли в реестр, как адвоката из другой страны. И я могу здесь браться за дела.
Илья показывает удостоверение, позволяющее ему работать в Украине
Цензор.НЕТ получил предварительное согласие на интервью еще с одним адвокатом Надежды Савченко - Марком Фейгиным.
Ирина Ромалийская, для "Цензор.НЕТ"
Сортировать:
Правила форума Совет форумчан
