В Украине прошла минута молчания по жертвам Голодомора
В 16:00 в Украине прошла Общенациональная минута молчания памяти жертв Голодомора 1932-1933 годов.
Об этом сообщает Цензор.НЕТ со ссылкой на Корреспондент.
Читайте также на «Цензор.НЕТ»: В Киеве началось траурное шествие памяти жертв Голодомора
После этого началась общенациональная акция Зажги свечу памяти, во время которой миллионы украинцев зажигают свечи возле мемориалов Голодомора и в окнах своих домов.
Читайте также на «Цензор.НЕТ»: Премьер-министр Канады призывает почтить память украинцев, замученных варварским режимом Сталина
Топ комментарии
................................................................
.....http://www.youtube.com/watch?v=NIa3Heggh6E O. Bilozir - A Candle (translation), О. Білозір - Свіча (з перекладом) - YouTube
СМЕРТЬ ВОРОГАМ!!
-Дедушка,какой самой счастливый день в твоей жизни,наверное тот день когда родился твой сын?
- Нет деточка,самый счастливый день в моей жизни,это когда я поел вдоволь хлеба,не дай Бог, вам дети, пережить голод,хуже голода нет ничего.От голода люди сходили с ума,кушали друг друга.
1. Створення ідеологічної основи для закінчення колективізації - знищення свідомості власника, що найбільше була поширена саме серед селян України.
2. Знищення духу та традицій непокори, що найбільше були поширені в Україні.
3. Вилучення коштів українських селян для індустріалізації.
Талановитий менеджер-людожер Сталін усі три пункти успішно виконав. До того ж створив націю моральних виродків - хохлів. Тобто колишніх українців, які зреклися своїх предків. Саме ця публіка сьогодні голосує за ПР та комуністів.
Может пройтись по дворам бывших УКРАИНСКИХ нквдешников, и спросить с их детишек-потомков?
Которые в 30-х годах ВАЛОМ пёрли в ОГПУ служить...
М., 1981 С. 106 - 107.[1]
Жуаньжуаны, захватившие сарозеки в прошлые века,
исключительно жестоко обращались с пленными воинами. При случае они продавали
их в рабство в соседние края, и это считалось счастливым исходом для пленного,
ибо проданный раб рано или поздно мог бежать на родину. Чудовищная участь ждала
тех, кого жуаньжуаны оставляли у себя в рабстве. Они уничтожали память раба
страшной пыткой - надеванием на голову жертвы шири. Обычно эта участь постигала
молодых парней, захваченных в боях. Сначала им начисто обривалиголовы,
тщательно выскабливали каждую волосинку под корень. К тому времени, когда
заканчивалось бритье головы, опытные забойщики-жуаньжуаны забивали поблизости
матерого верблюда. Освежевывая верблюжью шкуру, первым долгом отделяли ее
тяжелую, плотную выйную часть. Поделив выю на куски, ее тут же в парном виде
напяливали на обритые головы пленных вмиг прилипающими пластырями - наподобие
современных плавательных шапочек. Это и означало надеть шири. Тот, кто
подвергался такой процедуре, либо умирал, не выдержав пытки, либо лишался на
всю жизнь памяти, превращался в манкурта - раба, не помнящего своего прошлого.
После надевания шири каждого обреченного заковывали деревянной колодой, чтобы
испытуемый не мог прикоснуться головой к земле. В этом виде их отвозили
подальше от людных мест, чтобы не доносились понапрасну их душераздирающие
крики, и бросали в открытом поле, со связанными руками и ногами, на солнцепеке,
без воды и без пищи. Пытка длилась несколько суток.
Брошенные в поле на мучительную пытку в большинстве своем погибали под
сарозекским солнцем. В живых оставались один или два манкурта из пяти-шести.
Погибали они не от голода и даже не от жажды, а от невыносимых, нечеловеческих
мук, причиняемых усыхающей кожей. Неумолимо сокращаясь под лучами палящего
солнца, шири стискивало, сжимало бритую голову раба подобно железному обручу.
Уже на вторые сутки начинали прорастать обритые волосы мучеников. Жесткие и
прямые азиатские волосы иной раз врастали в сыромятную кожу, в большинстве
случаев, не находя выхода, волосы загибались и снова уходили концами в кожу
головы, причиняя еще большие страдания. Последние испытания сопровождались
полным помутнением рассудка. Лишь на пятые сутки жуаньжуаны приходили
проверить, выжил ли кто. Если заставали в живых хотя бы одного из замученных,
то считалось, что цель достигнута. Такого поили водой, освобождали от оков и со
временем возвращали ему силу, поднимали на ноги. Это и был раб-манкурт, насильно
лишенный памяти и потому весьма ценный, стоивший десяти здоровых невольников. Манкурт
не знал, кто он, откуда родом-племенем, не ведал своего имени, не помнил
детства, отца и матери - одним словом, манкурт не осознавал себя человеческим
существом. Лишенный понимания собственного Я, манкурт с хозяйственной точки
зрения обладал целым рядом преимуществ. Он был равнозначен бессловесной твари и
потому абсолютно покорен и безопасен. Он никогда не помышлял о бегстве. Для
любого рабовладельца самое страшное - восстание раба. Каждый раб потенциально
мятежник. Манкурт был единственным в своем роде исключением - ему в корне чужды
были побуждения к бунту, неповиновению. Он не ведал таких страстей. И поэтому
не было необходимости стеречь его, держать охрану и тем более подозревать в
тайных замыслах. Манкурт, как собака, признавал только своих хозяев. С другими
он не вступал в общение. Все его помыслы сводились к утолению чрева. Других
забот он не знал. Зато порученное дело исполнял слепо, усердно, неуклонно.
Манкуртов обычно заставляли делать наиболее грязную, тяжкую работу или же
приставляли их к самым нудным, тягостным занятиям, требующим тупого терпения.
Только манкурт мог выдерживать в одиночестве бесконечную глушь и безлюдье
сарозеков, находясь неотлучно при отгонном верблюжьем стаде. Он один на таком
удалении заменял множество работников. Надо было всего-то снабжать его пищей -
и тогда он бессменно пребывал при деле зимой и летом, не тяготясь одичанием и
не сетуя на лишения. Повеление хозяина для манкурта было превыше всего. Для
себя же, кроме еды и обносков, чтобы только не замерзнуть в степи, он ничего не
требовал...»