Отсутствие эффективных решений и наступление на важнейшие ценности: почему следует сказать "нет" Стамбульской конвенции?

В украинских СМИ продолжаются баталии относительно понятия "гендер" и связанных с этим понятием законопроектов и других документов, которые Европейский союз предлагает, а иногда и требует, принять от стран которые или недавно вошли в ЕС, или стремятся туда. Так европейские устремления Украины предполагают изменения законодательства и приведение его в соответствие с европейским. Одним из таких документов, который ожидается что будет ратифицирован Украиной является "Стамбульская конвенция". Поскольку Украина ментально и культурно близка Польше предлагаем рассмотреть аргументы почему в Польше происходит движение по аннулированию подписания этого документа.

Стамбульская конвенция, вопреки давлению со стороны Совета Европы и Европейского союза, оказываемому с целью ее ратификации, по-прежнему остается предметом споров на международной арене. Конвенцию до сих пор не ратифицировали такие страны как: Литва, Латвия, Словакия, Венгрия, Чехия, Великобритания, Лихтенштейн, Россия. Стоит отметить, что некоторые из вышеупомянутых стран выразили решительный и категорический протест против принятия этого документа. Так, например, парламент Венгрии и Словакии потребовал от правительства прекратить какие-либо действия, направленные на ратификацию этого документа.

Основная причина противодействия конвенции в Польше (и других европейских странах) – ее идеологический подтекст, вводящий понятие "гендер", ранее неизвестное в польском законодательстве. Согласно этой концепции, пол не определяется биологически, а представляет собой социальную конструкцию. Следовательно, конвенция продвигает договорной характер гендерных различий, предполагая, что они были навязаны обществом в результате вековой борьбы. Такой подход к насилию и человеческой сексуальности противоречит Конституции Республики Польша, которая указывает на взаимодополняемость ролей женщины и мужчины в браке и, таким образом, высоко оценивает гендерное разнообразие, признает гендер как человеческую идентичность, а не как источник дискриминации.

Причина низкой эффективности Конвенции в том, что источником насилия представляется "гендерное неравенство". На деле там, где реализуется гендерный подход в борьбе с насилием, процент насилия в отношении женщин выше. Односторонний и радикальный подход к проблеме насилия выражается также в полном игнорировании его истинных причин.

Стамбульская конвенция не предлагает новых механизмов противодействия реальному насилию: опыт Польши

В 2014 году Агентством ЕС по основным правам были опубликованы данные общеевропейского опроса на предмет насилия среди женщин. Из результатов вытекает, что масштабы насилия в отношении женщин в Польше еще до ратификации ею Стамбульской конвенции, были намного меньше, чем в странах, которые уже внедряли гендерный аспект в борьбе с насилием. Несмотря на то, что польки чаще подают заявление о применении к ним насилия, по сравнению со статистикой других стран, польские женщины реже подвергаются насилию в детстве, реже становятся жертвами сексуального насилия и, меньше испытывают страх подвергнуться насилию. Эти данные игнорируются или неверно интерпретируются сторонниками Конвенции во время публичных дискуссий.

Существует мнение, что Стамбульская конвенция усилила защиту жертв насилия в Польше. В действительности ключевые механизмы по защите слабых содержались в законах страны до ратификации конвенции Польшей в 2015 году. Также считается, что конвенция изменила подход к самому преступлению: теперь уголовное дело за домашнее насилие возбуждается не по заявлению жертвы, а по инициативе соответствующих органов. Но на самом деле доказательств, что именно конвенция повлияла на это, нет. Изменения произошли благодаря тому, что государство уже много лет предпринимает шаги по усилению защиты жертв преступлений. Проект соответствующего закона был подан на рассмотрение Сейма Польши еще за полгода до подписания конвенции и за три года до ее ратификации.

Более того, в конце апреля 2020 года Сейм принял так называемый закон против насилия, который еще более ужесточил наказание за домашнее насилие. В частности, агрессору может быть запрещено возвращаться в жилище или даже приближаться к жилищу человека, в отношении которого было совершено домашнее насилие.

Из этого понятно, что ратификация Конвенции не привела к повышению уровня защиты от насилия, поскольку никакие новые, неизвестные до сих пор в польском законодательстве механизмы не были введены. Однако, в результате принятия Конвенции, в польское законодательство был введен ряд идеологизированных и спорных понятий, которые противоречат польской конституционной аксиологии и ведут к изменению польской правовой системы не только в аспекте действий, направленных на борьбу с насилием. Ведь в случае несоответствия положений закона положениям Стамбульской конвенции, она, как ратифицированный международный юридический документ, обладает более высокой юридической силой, чем закон.

Следовательно, Конвенция не только не предлагает новых механизмов противодействия реальному насилию, но способствует пропаганде идей, угрожающих семейным ценностям.

Спорная идеология Конвенции

Согласно положениям ст. 12 Конвенции, страны ее подписавшие, обязаны искоренить всевозможные практики, предубеждения, обычаи и традиции, основывающиеся на стереотипном понимании ролей женщин и мужчин, поскольку стереотипные роли именно в таком понимании представляют собой источник насилия. Можно согласиться, что существуют определенные стереотипы, с которыми нужно бороться, но Конвенция не уточняет, что имеется в виду под этим понятием. В то же время, обзор документов ГРЕВИО и Европейской комиссии, показывает, что под "стереотипными" подразумеваются роли, связанные с родительством, а также, что пропагандируются социальные модели, ставящие под сомнение значение брака и семьи.

Не менее спорной является ст. 3 Конвенции, в которой появляется понятие гендер (которое на польский язык переводится как социокультурный пол). Как уже было сказано, это понятие игнорирует биологическое измерение человеческой сексуальности, утверждая, что женственность и мужественность – это всего лишь социальные конструкты. Более того, внедрение термина "гендер" приводит к появлению смыслового хаоса вокруг понятия пола. Ведь поскольку согласно идеологии гендера – социокультурного пола – женственность и мужественность связаны исключительно с социальными факторами, на практике нельзя однозначно утверждать, кто де-факто является выгодопопучателем от положений Конвенции.

Вторым, не менее важным компонентом концепции гендера является уверенность в том, что существование половых ролей является следствием многовековой борьбы полов. Отсюда также происходит представленное в Стамбульской конвенции виденье борьбы с насилием, которое, по мнению ее авторов, имеет структурный характер. Этот подход к проблематике насилия и дискриминации имеет свои непосредственные источники в марксизме – с той лишь разницей, что вместо диалектической борьбы классов, мы имеем дело с диалектической борьбой полов. Нельзя отрицать, что восприятие отношений между мужчинами и женщинами в свете извечной борьбы за власть не только не способствует построению сообщества, брака, семьи, но также способствует усилению противостояния между женщинами и мужчинами.

Дополнительным элементом давления, оказываемого в целях реализации идеологизированных положений Конвенции, является комитет GREVIO. Задача комитета – мониторинг реализации этого документа. Несмотря на то, что этот орган действует всего пять лет, уже ясно, в каком направлении движется его деятельность. Он не фокусируется на том, действительно ли жертвы насилия лучше защищены в отдельных государствах, а подчеркивает необходимость внедрения гендерного подхода при борьбе с насилием и осуждает существование так называемых "гендерных стереотипов".

Конвенция является документом, который нельзя принять выборочно, без учета ее идеологического груза. Об этом свидетельствуют как положения самой Конвенции, содержащие закрытый каталог оговорок, так и действия упомянутого выше Комитета ГРЕВИО. Примером этого является ситуация со школами, в которых не проводилась акция под названием "Радужная пятница", пропагандирующая левые взгляды среди детей и молодежи. Тогда вмешался некий Защитник прав человека, который заявил, что содержащиеся в тексте Конвенции положения якобы требуют введения обязательного "гендерного образования" в школах.

По мнению ГРЕВИО, для достижения цели, заключающейся в устранении стереотипных ролей, страны-участницы Конвенции должны внедрить в законодательство постановления ст. 14 Конвенции, в которых говорится о необходимости включения на всех этапах образования учебных программ, в материале которых содержится пропаганда так называемых нестереотипных гендерных ролей. Кроме того, стереотипные роли представлены как предполагаемый источник конфликтов между женщинами и мужчинами, а традиции и обычаи рассматриваются как факторы, способствующие этому, женщины воспринимаются в качестве "второстепенных" членов семьи и общества.

Стамбульская конвенция делает акцент на идеологическом видении домашнего насилия, полностью игнорируя реальные, научно доказанные, причины этого явления. В Конвенции не содержится каких-либо предложений, касающихся борьбы с социальными дисфункциями, такими как алкоголизм, другие виды зависимости, распад семейных связей, атомизация общества. Поразительно то, что в Конвенции полностью упущен также аспект борьбы с порнографией и сексуализацией образа женщин и девушек. Все это приводит к тому, что представленное в Конвенции видение борьбы с насилием не может быть эффективным инструментом и не предлагает эффективных решений, которые позволяли бы бороться с насилием и предотвращать его проявления.

Решение реальных причин насилия – альтернативная Конвенция

Прочные связи, в первую очередь, в основе которых лежат семейные отношения, для каждого человека являются лучшей гарантией ощущения чувства удовлетворения и безопасности. Поэтому Польша предлагает рассмотреть возможность применения альтернативы Стамбульской конвенции, которой является проект Конвенции о правах семьи. Конвенция о правах семьи содержит эффективные, неидеологизированные решения, направленные на защиту всех членов семьи от насилия. В то же время, она напоминает о том, что семья и ее автономия должны находиться под защитой государства и международных институтов. Она подтверждает естественную идентичность брака, как союза женщины и мужчины, гарантирует уважение права родителей на воспитание детей в соответствии со своими убеждениями и запрещает дискриминацию по признаку родительства, включая многодетность.

Решение, позволяющие устранить проблему насилия, заключается не в искоренении естественных социальных структур, а в укреплении семейных связей и в усилении желания брать на себя ответственность за других членов семьи. Здоровая, правильно функционирующая семья является оптимальной средой для развития каждого человека.