Мы были вместе до последнего
Это уже просочилось в прессу и не от меня, значит, можно сказать.
Беро и Дато. Гиа Бериашвили и Дато Ратиани.
Они погибли вчера в бою за Ирпень, в разведке-боем нашего взвода.
Беро, уже отошедшего, мы выносили вчера под огнем минометов.
Беро боролся за жизнь до последней минуты.
Дато Ратиани стал моим близким другом.
Именно он уже после смерти спас жизнь мне, о чем я рассказал сегодня не называя имени.
Дато перед смертью забрал с собой нескольких оккупантов.
Он был пулеметчиком.
Дато жил как герой и погиб как герой: помогая французскому солдату с поврежденной ногой, дойти точки сбора.
От разрыва мины Дато погиб на месте.
Дато был сильным, тихим, скромным, организованным и добрым.
Дато Ратиани — сван из Местии, живший в Абхазии и потерявший еще одну свою родину в свою вторую, после Афганской, войну, войну Абзазскую.
Я пишу об этом сухо и констатируя те факты, которые имею право назвать, почти канцелярским языком.
Возможно я больше напишу о Дато, — человеке, научившим меня многому за несколько месяцев нашего знакомства и совместных выходов на фронт — от линии разграничения с Самачабло и Абхазией до моего родного Киева.
Ратиани…
Я каждую минуту этого дня хочу услышать твой голос: "Алекс, ты почистил автомат?" "Алекс, пишут про женщину погибшую под обстрелом, мать семи детей, ты читал?" "Алекс, есть новости, когда мы выходим?"
Дато вышел в последний бой вчера утром, в пять утра.
Мы были вместе до последнего.
Мина, убившая его при попытке врага взять нас в окружение, легко контузила бойца, которого он нес на себе и не задела меня.
Дождем мин, когда мы уносили погибших в страшную сегодняшнюю ночь, пытались накрыть нас всех.
Но судьба унесла Дато до этого обстрела.
Веровочка от очков Дато Ратиани спасла мне жизнь в ту ночь.
Тонкая чарная веревочка.
Мы, грузины и украинцы, вынесли их из леса, где они полегли.
Я знаю, что даже под обстрелом Дато говорил бы мне: "Алекс, я же говорил тебе не привязывай магазин так, он может забиться."
Дато.
Спасибо тебе, что был со мной рядом.
Спасибо, что был.
