Великобритания запускает антирекламу, чтобы отпугнуть нелегальных мигрантов
Английское правительство приняло решение об "антирекламе" страны, которая рассчитана прежде всего на остановку потока мигрантов из Румынии и Болгарии.
Об этом пишет Зеркало недели со ссылкой на английские СМИ, передает Цензор.НЕТ.
Соединенное Королевство хочет убедить потенциальных мигрантов, что на Туманном Альбионе их не ждет ничего хорошего. В частности, власти планируют рассказать "непрошеным гостям", что в Британии их ждут безработица и постоянные дожди.
Смотрите на «Цензор.НЕТ»: "Нам плевать! Это уже не Великобритания", - мусульмане наводят "свои порядки" на улицах Лондона. ВИДЕО
Также для устрашения румын и болгар будет активно эксплуатироваться тема недавнего наводнения, жертвами которого стали сотни людей по всей стране. По словам чиновников, они собираются развеять популярный, по их мнению, миф, что "британские мостовые вымощены золотом". Столь эмоциональную реакцию у местных властей вызвали прогнозы организации MigrationWatch, согласно которым в страну в ближайшие пять лет должны приехать около 250 тысяч граждан Румынии и Болгарии.
Великобритания закрыла свои границы для иммигрантов из этих стран. Согласно законам ЕС, такое ограничение может ввести любое государство Евросоюза в момент присоединения к нему новой страны. Великобритания этим правом уже воспользовалась, и срок его действия истекает в 2014 году. Как бы там ни было, пока чиновники не определились с датой выхода "антирекламы" на экраны, и даже с ее точным содержанием.
Смотрите также: Сильное наводнение в Великобритании: есть жертвы. ВИДЕО
Назовите хоть одного ребенка из правительства или депутатов в России кто учился бы в своей стране - все бегут
ты что то перепутал , наверное про украинских ассенизаторов английских сартиров хотел написать
ну все, румыны побежали распаковывать чемоданы..
Как же так - кремлядские дети на обочине любимых цивилизаций?
Или арабы нужны только как террористы для повышения цен на нефть и газ?
ПОЛИТУБЕЖИЩЕ. Русский беженец рассказал о зверствах
политубежищных властей в Европе
Время публикации: 28 января 2013 г., 22:54
Русский политический
беженец «Петя Косово» рассказал на русском сайте «Colta»о зверствах, которыми
подвергаются беженцы из России от газолюбивых местных властей:
С юридической стороны
убежищный процесс - совершенная рутина. Подаешь документы, первое
интервью, второе интервью, отказ, апелляция, суд возвращает дело на второе
рассмотрение в иммиграционное ведомство, наконец, окончательное решение. Все
это тянется годами, а главное, ты практически никак не можешь повлиять на ход
этого процесса. В соответствии с правилами предоставления убежища проситель
имеет право не приводить вообще никаких доказательств преследований со стороны
властей, кроме устной истории, - он имеет право даже не представлять свое
удостоверение личности. Большинство беженцев поступает именно таким образом,
предпочитая показывать шрамы, полученные во время пыток или боевых
действий, - тем более ко всякого рода бумагам миграционные службы
относятся с пренебрежением.
Вспоминается случай,
когда я получил по почте один очень важный документ для моего иммиграционного
дела в Финляндии и обнаружил, что он сильно помят - будто сельдь
заворачивали. Я показал его своему иммиграционному адвокату и украдкой
справился, не будет ли неприлично посылать в министерство бумагу в таком
состоянии.
«О нет, нет! -
воскликнула она. - Не волнуйтесь, это даже хорошо, очень хорошо!»
«Что ж в этом
хорошего?» - удивился я.
«Ну как вы не
понимаете - смятость документа подтверждает его достоверность!»
«Погодите - на нем
же печати, телефоны, подписи - они что, не подтверждают?»
«Нет, от них проку
нет - их же нельзя проверить. Убежищные дела совершенно секретны -
министерство не имеет права связываться ни с какими организациями на этот
счет».
С тех пор я пообещал ей
нещадно сминать все свои документы.
Роль адвоката в убежищном
процессе тоже достаточно формальна. В действительности за весь процесс он
должен произвести лишь одну ответственную операцию - получив извещение об
отказе вам в убежище, он должен в течение 14 дней послать ответное извещение об
апелляции и передать все материалы в суд. Это, впрочем, обычно делает его секретарь -
эти формы построены по шаблонам и знакомы всем участникам годами. Стоит
понимать, что работа с беженцами для такого адвоката - это в первую
очередь легкий заработок, возможность за почасовую оплату от государства не
делать практически ничего и ничем не рисковать. Его клиенты - бесправные
люди, у которых отобрали паспорта, если они у них были. Проиграй он их
дело - их просто депортируют домой, он их больше никогда не увидит -
его репутации такой проигрыш никак не повредит. Мне известно несколько примеров
в Финляндии, когда адвокат попросту забывал подать вовремя апелляцию -
безымянный житель Сомали в таком случае уезжает домой, а жизнь продолжается.
Работа с беженцами для
такого адвоката - это в первую очередь легкий заработок.
По стандартному договору
об услугах иммиграционного адвоката, конечной целью его работы является
предоставление соискателю статуса политического беженца - сколько бы ни
тянулось дело. То есть если соискатель по какой-то причине хочет вернуться на
родину, хочет, чтобы ему НЕ предоставляли убежище, чтобы адвокат НЕ подавал
апелляцию в случае отказа, - он должен расторгнуть с ним текущий договор
или хотя бы оповестить его об этом. Депортация некоторым образом противоречит
получению статуса беженца. Поэтому, если договор не расторгнут, получив
извещение об отказе, адвокат может и должен выслать в суд апелляцию немедленно.
Это очевидно, это базис
всей процедуры, где - да, действительно - многие соискатели не умеют
читать и писать. Так всегда делают все иммиграционные адвокаты и их секретари,
за исключением тех случаев, когда они забывают это сделать. Ах да, еще тех,
когда они начинают подозревать вмешательство иностранных спецслужб - что,
опять же, вовсе не мотивирует их позвонить или, чего доброго, просто съездить в
беженский лагерь и удостовериться, все ли в порядке.
Не существует формы или
документа, для отправки которых в суд нужны были бы подпись или одобрение
соискателя убежища, - особенно если учесть риск пропустить сроки подачи
апелляции. Если бы такие документы даже и появились, их всегда можно было бы
дослать в суд позже.
Два раза, когда мне
повезло.
Есть мнение, что в ХХ
веке человечество совершило самые свои страшные злодеяния над людьми, по
веке человечество совершило самые свои страшные злодеяния над людьми, попавшими
в лакуны правового поля. Может так случиться, что некая масса людей по какой-то
причине перестает быть полноценным объектом законов и регуляций. Они сами по
себе и не плохи, и не хороши - но организм общества, однажды получив о них
противоречивые директивы, перестает понимать, что с ними делать, и начинает
воспринимать их как инородное тело - врага, паразита или добычу. Повинуясь
безжалостным юнгианским волнам бессознательного, окружающие один за другим
внезапно начинают понимать, что с этими людьми можно делать все что угодно.
Мальчик кидает камень, женщина задирает юбку, мужчина бьет в морду - и все
как с катушек слетают: можно все! Это действительно великое искушение, ему
практически невозможно противостоять.
За прошедшие два года я
побывал в депортационных тюрьмах дважды: первый раз в качестве нелегала,
второй - в качестве преступника. Оба раза это была вопиющая ошибка
властей, оба раза меня начинали оформлять на «ускоренную» депортацию, оба раза
мне дико повезло.
Дело в том, что, попав в
руки депортационных властей, ты перестаешь иметь права. Если ты был соискателем
на беженство, у тебя и так их практически не было - теперь же у тебя нет
вообще ничего. Ты не гражданин, не резидент, не турист, не нелегальный эмигрант
даже - ты находишься в этакой duty free международной зоне: по
лингвистической иронии, вам здесь действительно больше ничего не должны. Ваши
юридические права заканчиваются.
В Польше мне была
предоставлена в качестве адвоката на суде по мере пресечения какая-то старуха,
которая в ключевой момент вдруг оказалась всего лишь переводчиком. Судья, в
лучших российских традициях, поставил свою подпись под обвинительным
заключением, и я загремел за 10 минут.
В Испании у меня был
настоящий адвокат - когда я показал ему свою карточку беженца ЕС, он
сказал, что не читает по-английски, не знает, что это такое, что он уже все
подписал и советует мне без разговоров сделать то же самое. Я устроил театр
одного актера, собрался офицерский кворум, и в какой-то момент я внезапно
понял, что они действительно не притворяются, а искренне не знают о
существовании Женевской конвенции и о политическом убежище как орудии
противодействия Интерполу. Я успокоил себя тем, что федеральный судья
Национального суда в Мадриде будет более осведомлен - но на следующий день
я был свидетелем того, что и он ничего об этом не знает. Он, не глядя, подписал
мне содержание под стражей и экстрадицию - меня снова заковали в наручники
и отправили в тюрьму. Нужно ли говорить, что официальный юрист тюрьмы, к
которой я с трудом прорвался в тот же день, также ничего не знала о
замечательных эффектах политического убежища.
Вы, возможно, хотите узнать
какие-нибудь детали из области эксплойтейшен о том, как мы проводили время вне
правового поля? Как сказать, ничего нового вы не услышите - это обычные
тюрьмы общего режима, только очень грязные. Всем бывалым известно, что
криминальные остроги в ЕС намного лучше, чем депортационные лагеря. Ведь
преступники - полноценные объекты правоприменения, части большого
организма общества, относительно которых есть устав и регламент. А в
депортационных лагерях сидят те, кто ничего не сделал - ни плохого, ни
хорошего, выражаясь на языке юридической кармы. Это лимб - а там, как
известно, довольно грязно.
О чем стоит упомянуть,
так это о том, что в лимбе нет сроков. Твое дело о выдворении может занимать от
11 месяцев до одного дня - все это зависит исключительно от
непредсказуемых махинаций сотрудников службы по «репатриации». В Польше, к
примеру, было очевидно, что людей, уже готовых к депортации, держат в лагере
дополнительное время, чтобы не простаивали койки. От заполненности, видимо,
как-то зависело финансирование - чудесным образом человек всегда
отправлялся на депортацию именно тогда, когда поступали новые задержанные.
Другого выхода, кроме как на депортацию, из лагеря я за все месяцы так и не
наблюдал.
В обоих случаях меня
спасли удача и помощь друзей. В Польше мне удалось умолить единственного из
англоязычных офицеров позвонить на немецкий погранпост, находившийся
неподалеку, где за считанные секунды подтвердили мой статус (на польском
участке нужной мне компьютерной базой просто не пользовались).
В Испании я упал на
колени перед сердобольной переводчицей, и она позвонила моим друзьям в
Финляндию - я вышел довольно скоро. Но если представить, что меня бы
оформляли на депортацию по действительно срочной процедуре, - я,
разумеется, не успел бы сделать ни того, ни другого.
Могу представить этот
диалог:
«Я должен позвонить
адвокату!»