В Полтаве ветеранов заставили стоять под солнцем и не кормили
Местная власть решила сэкономить на 10 тысячах фронтовиков и не обращала на них внимания. Ветеранов держали под палящим солнцем и отказались от традиционного угощения
На День победы в Полтаве собралось около 10 тыс. человек, но местная власть отказалась от традиционного угощение солдатской кашей и оставила ветеранов стоять под палящим солнцем, сообщает Цензор.НЕТ со ссылкой на Gazeta.ua. "Такого празднования в Полтаве еще не видели. Постоянно устраивали концерты в парке у Мемориала Славы. А в этот раз все мероприятия разбросали по городу. Видно, чтобы ветераны туда не дошли. Потому что делается все "для галочки". А людей действительно нагнали. У меня старший ребенок в девятый класс ходит. Так в принудительном порядке половине сказали появиться", - поделилась 35-летняя жительница Полтавы Маргарита Иванова.
Читайте на «Цензор.НЕТ»: В учебниках необходимо отобразить, что СССР вступил в войну на стороне нацистов, - историк
Ради чиновников, которые должны были приехать на митинг, его задержали на 20 минут. После возложения цветов ветераны стояли на солнце группами, не знали куда деваться. Все скамейки были заняты, в парке стояла только одна бочка с квасом. Не было традиционных палаток, где ежегодно раздавали бесплатно воду, солдатскую кашу, бутерброды и спиртное. Напомним, что в Украине активно празднуют День победы. В Тернополе "свободовцы" дерутся с "Беркутом" против красных флагов, во Львове требуют прогнать "москалей-оккупантов", а в Днепропетровске пели и играли на баянах, чтобы подзаработать. Ранее Цензор.НЕТ сообщал, что коммунистический "Парад победителей" в Тернополе закончился дракой и дымовыми шашками.
Читайте: Во Львове на Холме Славы развернули красный флаг, происходят стычки и словесные перепалки
А что мы имеем теперь - разруху как после войны, дороги как после бомбёжки, работу за тарелку супа?
Так вот, уважаемые солдаты, сержанты и офицеры запаса. Подумайте как мы живём, и кто в этом виноват, подумайте как защитить себя и свои семьи от так называемой власти, что нам делать в собственной стране и на собственной земле?
Ответ один - надо убивать оккупантов, т.е. всех кто был и есть при власти с 1991 года, тех кто довёл страну до разрухи, кто украл наше будущее, будущее наших детей и внуков.
МУЖИКИ,(офицеры, сержанты и солдаты запаса ВС СССР) давайте искать способ объединиться и противопоставить себя против власти бандитов и воров ( с1991 по наши дни), и не нужны нам будут ни тимошенки ни януковичи(их надо вешать на одном столбе), надо думать о наших детях и внуках, чтобы они жили лучше ПОБЕЖДЁННЫХ, ведь у нас есть и тактическая и боевая и огневая выучка( опыт службы), у нынешних силовых структур(Защищающих бандитскую власть) этого НЕТ. Найдётся такой человек, способный нас объединить - в ноги поклонюсь!
ШЕСТЕРО!!! Подчеркнуто,солдат окопников,от рядового до старшины. Все они не транспортабельны.
А те полковники и генералы,которых вы наблюдаете,это совсем другие лица.
Это халявщики с цацками из вертухаев да замполитов. Цифру про ШЕСТЕРЫХ воинов окопников,озвучил...Азаров!!! Подчеркнуто...ОКОПНИКОВ, Есть и другие. Но они в окопах не сидели.
Больше читайте тут: http://www.telegraf.in.ua/kremenchug/2013/05/09/obmorok_10029334.html
Чисто по Даунбасівські ... краще б риги , замість ветеранів , змусили постояти своїх рогоАнальних троляк !
трагическую и позорную одновременно. Собственно, о ней я и собирался
рассказывать, потому что приехал на остров по этому поводу.
После страшной войны на улицах советских городов оказались десятки тысяч
инвалидов-фронтовиков, которые, не имея средств к существованию, перебивались
случайными заработками, просили милостыню, играли на гармошках у вокзалов и на
рынках. В общем, по мнению властей, портили своим видом картину приходящей в
себя страны-победительницы. Поэтому, в 1949 году распоряжением правительства в
самых разных, удаленных от центральных городов, местах были созданы дома
инвалидов. Куда фронтовиков стали помещать насильственно, устраивая облавы по
дворам, подвалам и чердакам. В эти облавы попадали не только те, кто
попрошайничал на улице, но и те, кого приютили у себя родственники или
знакомые. Времена были жестокие и люди прятались от милицейских ищеек, как
могли, потому что знали, что пощады не будет - есть приказ, который нужно
исполнить.
В 1950 году по указу Верховного Совета Карело-Финской ССР такой дом
инвалидов открыли и на Валааме, разместив инвалидов в бывших монастырских
зданиях. Как рассказывают те, кто еще помнит те времена, первая
партия поселенцев в новом доме состояла из 500 человек. Это были разные
инвалиды - без рук, без ног, ослепшие и оглохшие. Привезли и самых тяжелых,
т.н. «самоваров» - фронтовиков, потерявших и руки, и ноги. У людей отобрали
паспорта и солдатские книжки, фактически переведя их на положение заключенных.
Помещение в такой инвалидный дом стал для людей, которых выдернули из
налаженной жизни, пускай и полунищей, но свободной, таким шоком, что они стали
умирать один за другим. Понять ли нам с вами сегодня меру беспредельного
отчаяния, горя неодолимого, которое охватывало этих людей в то мгновение, когда
они ступали на землю сию. В тюрьме, в страшном гулаговском лагере всегда у
заключенного теплится надежда выйти оттуда, обрести свободу, иную, менее
горькую жизнь. Отсюда же исхода не было. Отсюда только в могилу, как
приговоренному к смерти. Ну и представьте себе, что за жизнь потекла в этих
стенах. Видел я все это вблизи, много лет подряд. А вот описать трудно.
Особенно, когда перед мысленным взором моим возникают их лица, глаза, руки, их
неописуемые улыбки, улыбки существ, как бы в чем-то навек провинившихся, как бы
просящих за что-то прощения. Нет, это невозможно описать. Невозможно, наверно,
еще и потому, что при воспоминании обо всем этом просто останавливается сердце,
перехватывает дыхание и в мыслях возникает невозможная путаница, какой-то
сгусток боли! Простите...
Скажу только, что обворовывали их все, кому не лень, и даже те, кому было
лень. Дело доходило до того, что на обед в столовую многие ходили с
пол-литровыми стеклянными байками (для супа). Мисок алюминиевых не хватало! Я
видел это своими глазами. На вопрос кому-либо из них: «Что привезти из Питера?»
- мы, как правило, слышали: «Помидорку бы и колбаски, кусочек колбаски». А
когда мы с ребятами, получив зарплату, приходили в поселок (так теперь стала
называться бывшая центральная усадьба монастыря) и покупали бутылок десять
водки и ящик пива, что тут начиналось! На колясках, «каталках» (доска с
четырьмя шарикоподшипниковыми «колесами»), на костылях радостно спешили они на
поляну у Знаменской часовни, там рядом была тогда танцплощадка. Для безногих
инвалидов! Додуматься только! И был здесь же пивной ларек. И начинался пир. По
стопарику водки и по стопарику же ленинградского пива. Да если это «прикрыть»
половинкой помидорки да куском «отдельной» колбаски! Бог мой, вкушали ли
изощреннейшие гурманы подобные яства! И как оттаивали глаза, начинались
светиться лица, как исчезали с них эти страшные извинительно-виноватые улыбки.
А с каким упорством, с какой жаждой праздника (всё, что
отвлекало от беспросветной повседневности, и было праздником) они поспешали к
туристическому причалу за шесть километров от посёлка. Посмотреть на красивых,
сытых, нарядных людей. Пообщаться иногда хоть одной фразой с ними. Увидеть
жизнь. Пусть я повторюсь, но добирались-то, опять же, на костылях, «каталках»,
колясках.» Читать Кузнецова, который работал на Валааме
экскурсоводом и видел это всё своими глазами, совершенно невыносимо, дыхание
перехватывает. Я, как воочию, вижу этих людей, прошедших войну и оказавшихся
теперь на краю света, никому не нужными. Как они катят на своих дощечках по
проселочной дороге несколько километров, только чтобы увидеть людей с большой
земли, посмотреть на них, поговорить. За что, за какие такие провинности
наказала их страна, за которую они воевали?
Патриарх Кирилл-«Это был никакой не дом инвалидов, а обыкновенный лагерь.
(...) Я хорошо помню людей, в память о которых поставлен этот крест. Это люди,
получившие тягчайшие увечья в Великой Отечественной войне. Многие из них не
имели рук и ног, но более всего, наверное, они испытывали муки от того, что
Родина, за свободу которой они отдали свое здоровье и даже свою жизнь, не сочла
возможным сделать ничего лучшего, как отправить их сюда, на этот холодный остров,
подальше от общества победителей. (...)
трагическую и позорную одновременно. Собственно, о ней я и собирался
рассказывать, потому что приехал на остров по этому поводу.
После страшной войны на улицах советских городов оказались десятки тысяч
инвалидов-фронтовиков, которые, не имея средств к существованию, перебивались
случайными заработками, просили милостыню, играли на гармошках у вокзалов и на
рынках. В общем, по мнению властей, портили своим видом картину приходящей в
себя страны-победительницы. Поэтому, в 1949 году распоряжением правительства в
самых разных, удаленных от центральных городов, местах были созданы дома
инвалидов. Куда фронтовиков стали помещать насильственно, устраивая облавы по
дворам, подвалам и чердакам. В эти облавы попадали не только те, кто
попрошайничал на улице, но и те, кого приютили у себя родственники или
знакомые. Времена были жестокие и люди прятались от милицейских ищеек, как
могли, потому что знали, что пощады не будет - есть приказ, который нужно
исполнить.
В 1950 году по указу Верховного Совета Карело-Финской ССР такой дом
инвалидов открыли и на Валааме, разместив инвалидов в бывших монастырских
зданиях. Как рассказывают те, кто еще помнит те времена, первая
партия поселенцев в новом доме состояла из 500 человек. Это были разные
инвалиды - без рук, без ног, ослепшие и оглохшие. Привезли и самых тяжелых,
т.н. «самоваров» - фронтовиков, потерявших и руки, и ноги. У людей отобрали
паспорта и солдатские книжки, фактически переведя их на положение заключенных.
Помещение в такой инвалидный дом стал для людей, которых выдернули из
налаженной жизни, пускай и полунищей, но свободной, таким шоком, что они стали
умирать один за другим. Понять ли нам с вами сегодня меру беспредельного
отчаяния, горя неодолимого, которое охватывало этих людей в то мгновение, когда
они ступали на землю сию. В тюрьме, в страшном гулаговском лагере всегда у
заключенного теплится надежда выйти оттуда, обрести свободу, иную, менее
горькую жизнь. Отсюда же исхода не было. Отсюда только в могилу, как
приговоренному к смерти. Ну и представьте себе, что за жизнь потекла в этих
стенах. Видел я все это вблизи, много лет подряд. А вот описать трудно.
Особенно, когда перед мысленным взором моим возникают их лица, глаза, руки, их
неописуемые улыбки, улыбки существ, как бы в чем-то навек провинившихся, как бы
просящих за что-то прощения. Нет, это невозможно описать. Невозможно, наверно,
еще и потому, что при воспоминании обо всем этом просто останавливается сердце,
перехватывает дыхание и в мыслях возникает невозможная путаница, какой-то
сгусток боли! Простите...
Скажу только, что обворовывали их все, кому не лень, и даже те, кому было
лень. Дело доходило до того, что на обед в столовую многие ходили с
пол-литровыми стеклянными байками (для супа). Мисок алюминиевых не хватало! Я
видел это своими глазами. На вопрос кому-либо из них: «Что привезти из Питера?»
- мы, как правило, слышали: «Помидорку бы и колбаски, кусочек колбаски». А
когда мы с ребятами, получив зарплату, приходили в поселок (так теперь стала
называться бывшая центральная усадьба монастыря) и покупали бутылок десять
водки и ящик пива, что тут начиналось! На колясках, «каталках» (доска с
четырьмя шарикоподшипниковыми «колесами»), на костылях радостно спешили они на
поляну у Знаменской часовни, там рядом была тогда танцплощадка. Для безногих
инвалидов! Додуматься только! И был здесь же пивной ларек. И начинался пир. По
стопарику водки и по стопарику же ленинградского пива. Да если это «прикрыть»
половинкой помидорки да куском «отдельной» колбаски! Бог мой, вкушали ли
изощреннейшие гурманы подобные яства! И как оттаивали глаза, начинались
светиться лица, как исчезали с них эти страшные извинительно-виноватые улыбки.
А с каким упорством, с какой жаждой праздника (всё, что
отвлекало от беспросветной повседневности, и было праздником) они поспешали к
туристическому причалу за шесть километров от посёлка. Посмотреть на красивых,
сытых, нарядных людей. Пообщаться иногда хоть одной фразой с ними. Увидеть
жизнь. Пусть я повторюсь, но добирались-то, опять же, на костылях, «каталках»,
колясках.» Читать Кузнецова, который работал на Валааме
экскурсоводом и видел это всё своими глазами, совершенно невыносимо, дыхание
перехватывает. Я, как воочию, вижу этих людей, прошедших войну и оказавшихся
теперь на краю света, никому не нужными. Как они катят на своих дощечках по
проселочной дороге несколько километров, только чтобы увидеть людей с большой
земли, посмотреть на них, поговорить. За что, за какие такие провинности
наказала их страна, за которую они воевали?
Патриарх Кирилл-«Это был никакой не дом инвалидов, а обыкновенный лагерь.
(...) Я хорошо помню людей, в память о которых поставлен этот крест. Это люди,
получившие тягчайшие увечья в Великой Отечественной войне. Многие из них не
имели рук и ног, но более всего, наверное, они испытывали муки от того, что
Родина, за свободу которой они отдали свое здоровье и даже свою жизнь, не сочла
возможным сделать ничего лучшего, как отправить их сюда, на этот холодный остров,
подальше от общества победителей. (...)
Местная власть решила сэкономить на 10 тысячах фронтовиков
обращала на них внимания. Ветеранов держали под палящим солнцем и
отказались от традиционного угощения.
Хай у 1945-му році їм було по 18 років.
У 2013 році має бути по 86 років!!! (18+68).
І в Полтаві таких аж 10000 осіб?
Традиционного детского концерта и того не было.
своей армией фанатиков.
В нашу эпоху власть,как бы она ни прогнила и какими бы расшатанными ни были её устои,
располагает вполне совершенными средствами и методами противодействия врагу,т.е. новому.
Поэтому разрушить её возможно лишь путём НАСИЛИЯ И КРОВОПРОЛИТИЯ.
Миллионы обездоленных , убийства и злодеяния - всё это лишь для того , чтобы зло-
счасте , неудовлетворённость жизнью,извечный духовный голод по-прежнему , а может
быть и больше прежнего мучали человека !
Мало сказать , что сие лишено здравого смысла, оно идёт в разрез с принципами добра и
добродетели. ДОЛГ КАЖДОГО ИСТИННО ЧЕСТНОГО ЧЕЛОВЕКА БОРОТЬСЯ С ЭТИМ , ПОСКОЛЬКУ ТАКАЯ
БОРЬБА - БОРЬБА ЗА СЧАСТЬЕ ЧЕЛОВЕКА .
Чабуа Амирэджиби " Дата Туташхиа " 1972 год.
P.S.: выделено мной .
Но последние лет 10 ветеранов не видал..
Етто ряженые-халявщики.
Настоящим -ничего не надо, надо забота семьи.
Да и возраст бы не позволил добраться на место и тем более выстоять.