Долги по зарплате работникам углепрома превысили 1 млрд.грн.

Опять правящие жиды воруют гроши у трудового народа.

В старославянском языке и древнерусском служило нормативным этнонимом для иудеев, в том числе живших в Хазарском каганате и в Киевской Руси (в единственном числе употреблялась также форма жидовинъ). Летописи различали жидовинов и жидов хазарских. От этого времени остались многочисленные топонимы на Украине, как, например, Жидовские ворота в Киеве. Нейтральное значение слово как минимум сохраняло до XV века, что зафиксировано в своде Библии св. Геннадия Новгородского — жидовская ересь.
В XVIII веке слово жид уже некоторыми воспринималось в России оскорбительным и бранным, что нашло своё выражение в церковнославянском издании Елизаветинской Библии, где ап. Павла редакторы поименовали терроризировашим христиан иудеянином, оставив слово «жиды» для всех остальных случаев.
В 1787 году при посещении Екатериной II города Шклов, во время поездки на юг, по протекции князя Потёмкина ею был принят Иошуа Цейтлин с прошением от шкловских иудеев о прекращении употребления в официальных документах унизительного для них слова «жиды». Екатерина дала согласие на это, предписав использовать в официальных бумагах Российской империи только слово «евреи».
В течение XIX века слово жид, как и другие оскорбительные этнонимы, было постепенно изъято из официального словопользования в Российской империи, но долгое время оставалось общераспространённым в бытовой лексике, в первой половине века — и среди высших классов, неся высокомерно-пренебрежительный оттенок, характерный для их отношения к евреям. При этом, оно вовсе необязательно было связано (как позднее) с грубо-уничижительным смыслом (ср. эпиграмму Лермонтова «Ты прав, наш друг Мартыш не Соломон…», где царь Соломон был обозначен как «жидовин», явно без бранных коннотаций). Однако по мере, с одной стороны, роста антисемитизма, а с другой — подъёма самосознания евреев, к концу века выражение стало считаться грубо-оскорбительным и совершенно недопустимым в интеллигентном обществе.
Литературной нормой для большинства же случаев словоупотребления в русском языке стало еврей для определения национальности и иудей для религиозной принадлежности, за исключением нескольких устоявшихся идиом, например Вечный жид. При этом в народе слово жид использовалось, как и прежде, по прямому этническому смыслу. Кроме того, оно развило дополнительное значение «скряга», что подтверждается словарём Даля. По мнению научного редактора Краткой еврейской энциклопедии А. Торпусмана, к концу XIX века «словоупотребление еврей — жид разграничилось политически: социалисты и либералы пользовались только „официальным“, нейтральным (и с некоторым оттенком уважительности) термином еврей, а националисты, монархисты и консерваторы — „народным“ и очень неприязненным жид»
В СССР в 1920—1930-е гг. в рамках инициированной большевиками кампании борьбы с антисемитизмом употребление слова жид и его производных было криминализировано и каралось тюремным заключением (по закону об антисемитской и погромной деятельности, принятому в 1918 г). Политическая (а именно «черносотенная») окраска слова обозначена также в составленном в то время словаре русского языка Ушакова

В Белоруссии хоть луком выдают, а тут и уголь зажали.