РУС
7267 посетителей онлайн
Марш военных оркестров состоялся в Киеве. ФОТОрепортаж
Сегодня утром в Киеве по случаю Дня победы над нацизмом во Второй Мировой войне состоялся марш военных оркестров.
Как передает Цензор.НЕТ, со ссылкой на УНИАН, оркестровые военные колонны прошли маршем от Аллеи Славы к Майдану Незалежности, исполняя казацкий и другие марши.
Топ комментарии
Ты живешь в тяжелом бреду, твой мозг выжжен ложью и наполнен ненавистью. Когда я вижу таких как ты, мне становится страшно. Такие как ты, такие же страшные люди, как идейные немецкие фашисты. Ты как бешенная собака готов убивать всех на кого скажут "фас" люди, руководящие твоим сознанием. На команду "фас" научены собаки, а ты научен на команду "фашист".
разведывательное управление, на деньги налогоплательщиков содержит шпионов
«Ночных шакалов» ,в их функцию входит пропаганда путинско-гитлеровских идей ,сбор
разведывательной информации и другие противозаконные акты ? Руководит этими
подонками Алексадр Залдостанов с «погонялом» ,« хирург» ,извращенец ,который раньше служил « вышибалой » в одном из ночных клубов Германии ??? В
настоящее время Залдостанова обвиняют в присвоение денежных средств в большом
количестве и ему светит срок от 3 до 5
лет лишения свободы с конфискацией имущества ,доездился ??? Ко дню Победы «Ночные шакалы» собирались
отработать потраченные Г.Р.У. деньги ,но не вышло !!!
\
Ну а оппоненты есть у каждой власти, которые стараются дискридитировать и делать провокации.
"Воспоминания о войне" После войны господин Эрвин X. провел три года в Сибири на лесозаготовках.
- Да, было плохо. Многие умерли. Но я выжил. Я был спортсмен и это помогло!
Потом - возвращение домой, в родной Мюнхен, учеба в Академии художеств, и теперь он занимает хороший административный пост в баварской столице. Я - его гость, и он принимает меня. Он холодно вежлив, но в каждом его взгляде и движении я ощущаю плохо скрытое презрение. Если бы не служебные обязанности, он вряд ли стал бы разговаривать со мной. Истоки презрения господина X. к русским - в событиях военных лет. Он довольно откровенно говорит обо всем.
- Что за странный народ? Мы наложили под Синявино вал из трупов высотою около двух метров, а они все лезут и лезут под пули, карабкаясь через мертвецов, а мы все бьем и бьем, а они все лезут и лезут… А какие грязные были пленные! Сопливые мальчишки плачут, а хлеб у них в мешках отвратительный, есть невозможно!
- Господин X., - говорю я, вспоминая наши ожесточенные артподготовки 1943 года, когда часа за два мы обрушивали на немцев многие сотни тысяч снарядов, - неужели у вас не было потерь от нашего огня?
- Да, да, - отвечает он, - барабанный огонь (Trommel Feuer), это ужасно, головы поднять нельзя! Наши дивизии теряли шестьдесят процентов своего состава, - уверенно говорит он, статистика твердо ему известна, - но оставшиеся сорок процентов отбивали все русские атаки, обороняясь в разрушенных траншеях и убивая огромное количество наступающих… А что делали ваши в Курляндии? - продолжает он. - Однажды массы русских войск пошли в атаку. Но их встретили дружным огнем пулеметов и противотанковых орудий. Оставшиеся в живых стали откатываться назад. Но тут из русских траншей ударили десятки пулеметов и противотанковые пушки. Мы видели, как метались, погибая, на нейтральной полосе толпы ваших обезумевших от ужаса солдат!
И на лице господина Эрвина X. я вижу отвращение, смешанное с удивлением, - чувства, не ослабевшие за много лет, прошедших со дня этих памятных событий. Да, действительно, такое было. И не только в Курляндии. Я сам до сих пор не могу представить себе генерала, который бездарно спланировал операцию, а потом, когда она провалилась, в тупой злобе отдал приказ заградотрядам открыть огонь по своим, чтобы не отступали, гады! Действия заградотрядов понятны в условиях всеобщего разлада, паники и бегства, как это было, например, под Сталинградом, в начале битвы. Там с помощью жестокости удалось навести порядок. Да и то оправдать эту жестокость трудно. Но прибегать к ней на исходе войны, перед капитуляцией врага! Какая это была чудовищная, азиатская глупость! И господин Эрвин X. откровенно презирает меня, сводит до необходимого минимума контакты со мною, не провожает меня в аэропорт, поручив это шоферу такси".
ПЕРЕД АТАКОЙ
Когда на смерть идут - поют,
а перед этим
можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою -
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв -
и умирает друг.
И значит - смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним
идет охота.
Будь проклят
сорок первый год -
ты, вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв -
и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже
не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был короткий.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей
я кровь чужую.
1942 Семен Гудзенко Родился в Киеве в 1922 году