МОЛЧАНИЕ ЯГНЯТ (Юрий Бутусов)

Государство Украина разваливается на глазах из-за того, что коррупция является основой для принятия любых решений. Никакая централизация власти этот процесс не остановит. Может ли быть компетентной служба госбезопасности, которую, по сути, продали бизнесмену, использующему спецслужбу только как инструмент для реализации своих коммерческих интересов?

Наиболее драматичным был случай с министром национального развития Те Чин Ваном… Один из его старых партнеров на допросе в Бюро по расследованию коррупции признал, что дал Те Чин Вану две суммы наличными по 400 000 сингапурских долларов каждая…

Секретарь правительства сказал, что Те Чин Ван попросил о встрече со мной. Я сказал, что не смогу встретиться с ним до тех пор, пока расследование не будет закончено. Через неделю офицер безопасности сообщил мне, что Те Чин Ван умер и оставил мне письмо: «…Я чувствую свою ответственность за возникновение этого неприятного инцидента и полагаю, что должен ответить за это в полной мере. Как благородный восточный джентльмен я считаю, что будет справедливо, если я заплачу за свою ошибку самую высокую цену».

Вскрытие показало, что он покончил с собой в результате отравления амиталом натрия. Я немедленно согласился. Огласка была столь болезненна для его жены и дочери, что они покинули Сингапур и уже никогда не вернулись в город. Они потеряли лицо.

Нам удалось добиться того, что общественное мнение рассматривало коррупцию в правительстве в качестве угрозы обществу. Те Чин Ван предпочел самоубийство позору и остракизму.

Ли Куан Ю, премьер-министр Сингапура,
государства с наименьшим уровнем коррупции в мире

Когда пишешь о коррупции в Украине, поражает не столько бесстыдство и жадность отечественных госслужащих, сколько покорная смиренность простых людей, которые не только позволяют себя грабить, но и считают это единственно возможной формой порядка. В обществе, где чувство собственного достоинства и необходимость отстаивать свои права не важны для большинства граждан, защита законов и свобод является лишь фигурой речи.

Например, мы хотели рассказать о коррупции на одном из столичных железнодорожных вокзалов. Все торговые места там, естественно, обложены не только налогами, но и взимаемой местной администрацией и правоохранительными органами многомиллионной данью, которая на порядок превосходит сумму налогов. Это нормально, все так работают. Но два месяца назад среди торговцев возникла революционная ситуация — руководство вокзальной милиции заменили, пришли какие-то суровые дяди из Луганска и повысили сумму ежемесячной мзды в три раза. Предприниматели возмутились и обратились в газету за помощью. Мы взяли диктофон и решили собрать глас народа. И тут произошло чудо. При нажатии кнопки „запись“ матерные тирады в адрес ментов вдруг сменились дифирамбами. Ей-Богу, если бы вокзальные милиционеры догадались взять камеру и записать эти елейные восхваления, почетные грамоты им гарантированы. Оказалось, что на записи к милиции никаких претензий нет. Но если бы мы в газете нашли способ сами, без диктофона, всех разоблачить и хотя бы сбить этим сумму поборов, то нас бы тоже отблагодарили. Предпринимательское сообщество на вокзале не смогло выдвинуть ни одного человека, который был бы способен выступить заявителем. Даже когда их грабят, они боятся подать голос протеста и ждут, что кто-то свыше придет и решит все проблемы.

Мы хотели написать о коррупции в СБУ. О том, как, условно говоря, начальник одного главка генерал Р. с подчиненными и, не исключено, с ведома своего руководства организовал систему поборов с импортеров товаров широкого потребления. Технология проста: приходит с проверкой сотрудник спецслужбы и проверяет любую фуру или контейнер. Например, контейнер с обувью. Все законно. Но сотрудник один, а обуви — 100 тысяч пар. Их считают один день, другой, третий, пятый, седьмой… За простой контейнера платит владелец. Его контрагенты звонят и требуют поставку товара. Более того, уже прибыло два других контейнера, до которых проверка еще не дошла. И они тоже стоят, ждут за счет фирмы. Генерал Р. рад помочь, но увеличить число проверяющих не может — много работы… Бизнесмены ждать не могут — еще неделя простоя, и их бизнес лопнет. И бизнесмены смиренно просят генерала войти в положение, договориться с его подчиненными поработать сверхурочно, принять в подарок красивый и тяжелый саквояж. Либо закрывают свое дело вообще, меняют направление деятельности. Бизнесмены возмущаются, ругаются… Но, как и торговцы на рынке, никоим образом не пытаются защитить себя и назвать официально грабеж — грабежом, а людей в погонах — грабителями.

Еще одна тема, о которой мы не сможем написать, — это коррупция при производстве и сбыте подакцизных товаров. Одна из основных отраслей доходов бюджета сейчас перешла под контроль криминальных структур. Как это возможно? Ведь у отечественных водочных компаний такие мощные службы безопасности, огромные лоббистские возможности. Мы хотели написать о том, как это происходило за последний год, что творили с людьми, как арестовывали, изымали, уничтожали, в какую сумму обходился выкуп. Какие суммы ежемесячно установлены для нелегальных отчислений в „общак“. Но мы ничего не расскажем об этом бандитизме, потому что сами потерпевшие больше всего боятся, что кто-либо узнает о происшедшем. Поэтому бандиты у нас стали за полгода долларовыми мультимиллиардерами, а „терпилы“ сдались на милость победителя. Молча. На любом оптовом рынке Украины можно без проблем купить фуру нелегальной водки по цене в два раза ниже установленной правительством минимальной розничной цены. Легальные производители молчат.

Да, говорят жертвы коррупции и беспредела властей, легко рассуждать тому, кто не рискует всем своим делом и своей жизнью. Не все ведь рождаются воинами, и мы не обязаны в случае несправедливости бросать бизнес и сражаться. Мы живем в цивилизованном мире и не желаем бороться с бандитами бандитскими методами. Но возникает вопрос, а все ли инструменты цивилизованного мира использует общество и бизнес для защиты от коррупции и беспредела?

Насколько активно участвуют предприниматели в политической деятельности? Поддерживают ли они деньгами либо личным участием работу оппозиционных партий, общественных организаций, неподконтрольных властям средств массовой информации? Как показывает опыт Сингапура и других цивилизованных стран, борьба с коррупцией начинается с неприятия коррупции в обществе как явления.

О бедах государства все любят говорить, но, удивительное дело, мы никак не научимся воспринимать проблему государства (дома, улицы, района) как свою личную.

Факты говорят о том, что украинские власти сейчас не заинтересованы в легализации экономики. Потому что легальная экономика является самостоятельной и независимой от властей. А сейчас требуется экономика управляемая. А самая управляемая экономика — теневая, где каждый бизнесмен в чем-то виновен и может быть в чем-то изобличен в любой момент.

Бороться с коррупцией сверху не будет никто. Даже формальные основы борьбы с коррупцией государство демонстративно выкорчевывает. Выхолощены новые законы о борьбе с коррупцией. На минувшей неделе Кабмин провел оптимизацию управленческой структуры — в результате ликвидируется антикоррупционное бюро и институт антикоррупционного уполномоченного. А ведь создание этой структуры было категорическим требованием европейских организаций, Совета Европы, было составной частью плана действий «Украина — ЕС».

Наше общество и большинство из нас, рядовых граждан, не можем уяснить, что пока в борьбу с коррупцией не внесет личный вклад каждый гражданин, никто этот каток не остановит.

Государство Украина разваливается на глазах из-за того, что коррупция является основой для принятия любых решений. Никакая централизация власти этот процесс не остановит. Может ли быть компетентной служба госбезопасности, которую, по сути, продали бизнесмену, использующему спецслужбу только как инструмент для реализации своих коммерческих интересов?

Государство строит криминализированную экономику, преследует оппозицию. Но это государство мы строили все вместе, а потому ответственность за происходящее должна быть поделена между избранными и избирателями. Свою часть вины обязаны признать не только взяткополучатели, но и взяткодатели. Не только активные участники с хитрыми соучастниками, но и покорные жертвы с молчаливыми свидетелями. Государство почти полностью уничтожило гражданское общество, но это стало возможным еще и оттого, что общество равнодушно наблюдало за процессом уничтожения.

В подобном государстве протест является неизбежным явлением. Радикализация протеста — закономерным сценарием. Никто точно не может объяснить, что и кто стоит за взрывами в Запорожье и Макеевке. Но, несмотря на это, в общественном сознании два несхожих между собой ЧП воспринимаются звеньями одной цепи. И если скоро где-то что-то, не дай Бог, опять рванет, это, скорее всего, уже никого не удивит.

Коррупция стала гигантской опухолью во всех сферах государства. То, что уже приобретает очертания терроризма, это лишь метастазы. Летальный исход неотвратим, если пациент не начнет бороться за жизнь. Пациенты — это мы. И лекарства известны. Всегда лучше говорить, чем взрывать.