КАК СОЗДАВАЛАСЬ ЛЕГЕНДА О NACHTIGALL

Автор: Зеркало недели

Согласно канону советской пропаганды, антисемитизм был одним из базовых элемен­тов идеологии и практики Организации украинских националистов. Таким образом пытались не только сформировать шовинистический образ ОУН, но и максимально приблизить его к представлению о нацистах, обосновывая бессмысленную формулировку «украинско-немецкие буржуазные националисты».

Соответственно членов ОУН называли едва ли не основными виновниками «окончательного решения еврейского вопроса». Советские пропагандисты умышленно не замечали тех положений идеологии и программы ОУН, в которых речь шла о равенстве прав всех национальных меньшинств; обходили своим вниманием тех евреев, которые в рядах Украинской повстанческой армии боролись за независимую Украину. К сожалению, так поступают многие современные публицисты и историки, по-прежнему рассматривающие украинскую историю сквозь очки «агитпропа». Одним из самых распространенных обвинений против украинских националистов является утверждение об их участии в антиеврейских погромах во Львове в начале июля 1941 года. Попытаемся разобраться в этом вопросе, опираясь на документальные источники.

Уничтожение еврейского населения на оккупированных территориях было реализацией основ нацистской идеологии: специальные айнзацгруппы отлавливали и убивали евреев; создавались лагеря смерти, постоянно «совершенствовались» способы массового убийства. К моменту вступления на украинские земли в 1941 году немецкие айнзацгруппы уже имели опыт реализации таких акций. Поэтому, когда 1 июля они вошли во Львов, то, реализуя свои преступные задачи, действовали уверенно: арестовали несколько тысяч евреев и представителей польской интеллигенции. Большинство из них практически сразу расстреляли, других отправили в срочно созданное гетто, жителей которого истребили чуть позже. В дальнейшем жертвами айнзацгрупп стали десятки тысяч евреев.

Одним из методов реализации задач этих групп было подстрекание местного населения к погромам. Так они действовали в Польше, Прибалтике, Западной Украине. Во Львове в качестве повода для такой провокации использовались массовые убийства украинских политзаключенных, совершенные НКВД перед отступлением советской власти из города. Убитых объявили жертвами «жидобольшевизма», а население призвали отомстить евреям, оставшимся во Львове. В результате в городе начался спровоцированный нацистами погром, в котором участвовали местные украинские и польские люмпены.

Длительное время бытовали различные спекуляции об участии ОУН и воинов «Нахтигаля» в его организации и проведении. Обнаруженные недавно в Отраслевом государственном архиве (ОГА) Службы безопасности Украины материалы не только четко отражают ситуацию летом 1941 года, но и показывают, как создавалась легенда об участии украинского батальона «Нахтигаль» в еврейских погромах.

Среди этих материалов найден документ «Из книги фактов», по сути, являющийся хроникой деятельности ОУН в течение марта—сентября 1941 года. «Представники прибувших до Львова у великому числі відділів гештапа, — читаем здесь о начале июля 1941-го, — звернулися різними дорогами до українських кругів, щоб українці урядили триденний погром жидів. «Замість уряджувати маніфестаційні похорони політв’язнів, помордованих большевиками, — говорили вони, — краще зробити велику відплатну акцію на жидах». Німецькі ані поліційні, ані військові власті не будуть в цьому перешкоджати. Керівні чинники ОУН, довідавшись про те, подали до відома членам, що це є німецька провокація, щоби скомпрометувати українців погромами, щоби дати претекст до вмішування і «роблення порядку, і найважніше, щоби відтягнути увагу й енергію українського загалу від політичних проблем боротьби за державну самостійність на слизьку дорогу анархії злочинів та грабіжництва». Любопытно, что этот документ в качестве конфиската содержался в агентурном деле на членов провода ОУН под кодовым названием «Берлога». А это значит, что он попал в руки НКВД в ходе ликвидации одного из руководителей подполья, и, самое главное, начальство этой структуры четко знало о непричастности ОУН или «Нахтигаля» к погромам.

В конце концов об этом знали не только в НКВД. Следствие о ходе массовых убийств евреев и поляков во Львове в первые дни немецкой оккупации началось сразу по окончании Второй мировой войны. Советские органы создали Чрезвычайную государственную комиссию, которая установила факт преступления и даже назвала его исполнителей. В украинских архивах, а именно Центральном государственном архиве высших органов власти Украины и Центральном государственном архиве общественных объединений, а также в Государственном архиве Львовской области имеются большие массивы документов этой комиссии — докладные, протоколы и записи свидетельств очевидцев событий. Ни в одном материале нет упоминания об участии воинов «Нахтигаля» в антиеврейских акциях или ликвидации польской профессуры.

Итогом работы комиссии стало специальное издание «Про злочинства німців на території Львівської області. Повідомлення Надзвичайної Державної Комісії по встановленню і розслідуванню злочинств німецько-фашистських загарбників», опубликованное в Киеве в 1945 году. Так вот, в упомянутой брошюре организаторами и исполнителями преступления названы: генерал-губернатор Польши Франк, генерал-майор полиции Ляш, губернатор Галичины Вехтер, начальник полиции Кацман, гаупт­штурмфюрер Гебауэр, гаупштурмфюрер СС Варцок, обер-штурмфюрер СС Вильхауз, лейтенант СС Шейнбах, обер-лейтенант СС Силлер, штурмфюрер СС Райс, штурмфюрер Веске, обер-штурмфюреры СС Рокита, Урман, Шульц, обер-лейтенант СС Векне, шарфюрер СС Колинко, шарфюрер СС Гейне, унтер-штурмбанфюрер Гайниш, гауптштурмбанфюрер СС Гжимик, шеф зондеркоманды №1005 Шерляк, гауптштурмбанфюрер Раух, шарфюрер СД Элитко, шарфюрер СД Прайс, руководитель «бригады смерти» Ейфель, шарфюрери СД Райс и Майер, обер-вахтмейстеры СД Клик и Вольф, капитан Блют, майор Сидорен, майор Рох, обер-фельдфебели Миллер и Пер, комиссары по делам евреев Энгель, Зейс, Укварт, Леонард, шарфюреры СС Эрих, Хан, Блюм, Верет, Биттерман и другие.

Результаты деятельности этой комиссии были подтверждены Международным трибуналом в Нюрнберге на заседаниях 15 февраля и 30 августа 1946 года. В частности, главный обвинитель с советской стороны генеральный прокурор Роман Руденко, выступая на процессе, заявил: «Отряды гестаповцев еще до захвата Львова имели составленные по приказу немецкого правительства списки самых выдающихся представителей интеллигенции, предназначенных к уничтожению. Сразу после захвата города Львова начались массовые аресты и расстрелы». В этом же выступлении есть и такие слова: «Убийства советских граждан осуществлялись не случайными бандитскими группами немецких офицеров и солдат, а согласно утвержденным планам немецкими военными соединениями, полицией и СС».

Теодор Оберлендер, в 1941 г. — офицер связи «Нахтигаля», в 1959-м — министр по делам беженцев ФРГ

Началась активная работа по сбору материалов и свидетельств, которые бы позволили обосновать тезис о причастности «Нахтигаля» и Оберлендера к нацистским преступлениям во Львове. Этим делом занялся Комитет германского единства, базировавшийся в Германской Демократической Республике (ГДР). Все доказательства (их набралось только 19) собрали чрезвычайно быстро — в течение ноября 1959 года. Однако. При пересмотре обвинительных материалов бросается в глаза одна деталь — свидетелей искали по всему миру, только не во Львове, где «Нахтигаль» с Оберлендером совершали свои «преступления». Из всех найденных свидетелей только трое до войны были коренными жителями Львова, другие оказались в городе случайно, временно, проездом и т.п. Быть может, опасались, что свидетели-львовяне смогут вспомнить не только убитых в июле евреев и поляков, но и десятки тысяч замученных НКВД украинцев, оставленных в тюрьмах Западной Украины после отступления Красной армии.

Помощь в поиске нужных материалов и свидетелей оказал всесильный тогда КГБ. Как это делалось, можем узнать из секретных документов, найденных в ОГА СБУ.

Операция по компрометации Оберлендера началась 2 октября 1959 года, когда Второе управление КГБ УССР получило указание из Москвы от зама начальника Второго управления КГБ СССР Щербака по сбору материалов об участии Теодора Оберлендера и батальона «Нахтигаль» в организации массового уничтожения еврейского населения во Львове в июле 1941 года. Как гласит документ, указание было обусловлено тем, что Оберлендера, тогдашнего министра по делам перемещенных лиц западногерманского правительства, обвиняли в преступлениях «наши немецкие друзья» (видимо, речь идет о восточногерманской разведке Штази).

Собственно с тех пор начинается интенсивный поиск «свидетелей», охвативший Львовскую, Тернопольскую и Хмельницкую области, где должны были бы помнить о «преступлениях» «Нахтигаля». Первая полученная КГБ информация была не особо отрадной для этой структуры. В справке из Хмельницкой области от 16 октября 1959 года читаем: «Встановлено, що в першій половині липня 1941 року із Західної України через Сатанів по шосейній дорозі до Хмельницька рухався на велосипедах та автомобілях озброєний загін українських націоналістів у німецькій формі. Загін в Сатанові не затримувався. Розстрілів ним радянського партійного активу та їх сімей не встановлено».

Вскоре поступила информация из Тернопольского КГБ, в которой говорится о том, что созданная еще в 1945 году Чрезвычайная государственная комиссия установила ряд фактов о зверствах немцев на территории области. В частности, детально рассказывается о лагере для военнопленных и совершенных в нем преступлениях: «Ніяких інших офіційних документів, що підтверджували б звірства німецьких окупантів у Тернопільському таборі радянських військовополонених не знайдено, — читаем в документе, — в актах Надзвичайної дер­жавної комісії, що констатували злочини німців на території Тернополя і Тернопільської області, батальйон «Нахтігаль» і, зокрема, Оберлендер не згадуються».

Видимо, такие ответы не могли удовлетворить руководство КГБ, которое просит повторно провести поиск нужной информации. Однако на этот раз четко указывается, как должен происходить этот поиск. Так вот цитата из еще одного секретного документа — инструкции из Москвы от заместителя начальника Второго управления КГБ СССР Щербака: «Установленных свидетелей преступлений «Нахтигаля» следует подготовить для допроса работниками прокуратуры, о чем будут даны указания прокуратурой СССР. При подготовке к допросам свидетелей следует использовать опубликованные статьи о преступлениях «Нахтигаля». Итак, для доказательства преступления нужно было использовать пропагандистские материалы, написанные по заказу обвинителей. Сюжет знакомый многим, кто читал о репрессиях 1937 года.

Понятно, что после таких указаний «очевидцы» наконец-то начали давать нужные свидетельства. Со временем в рамках информационной кампании они были опубликованы в отдельной брошюре «Кровавые преступления Оберлендера», которая вышла в свет немалым тиражом и на многих языках.

Не все «свидетели» оказались сознательными советскими гражданами. Порой даже отваживались просить за свои «услуги» соответствующие преференции со стороны КГБ. Так, в одной из справок КГБ от 19 октября 1959 года указано, что профессор Сокольницкий, который готов выступить свидетелем на пресс-конфренции в Берлине, «просит разрешения на посещение некоторых учебных заведений и предприятий электротехнической промышленности в Берлине, а со временем посетить сына и дочь в Польше». Однако главное было сделано — «очевидцев» преступлений «Нахтигаля» нашли, и они дали «правильные» показания.

Поэтому уже в скором времени, в мае 1960 года, главе КГБ УССР тов. Никитченко уверенно отчитывались: «Відповідно до Ваших вказівок Управлінням КДБ при РМ УРСР по Львівській області за період з жовтня 1959 до квітня 1960 проведено заходи по документації і збору доказів про злочини в місті Львові на території області, здійсненні Оберлендером і батальйоном «Нахтіґаль». З метою компрометації Оберлендера і українських націоналістів, зібрані УКДБ матеріали широко використовувалися в місцевій і центральній пресі, кінохроніці, а також на прес-конференціях у Москві. Крім того, були виявлені і відповідно підготовлені свідки, що виступали з даної справи на прес-конференції в Москві і на суді в Берліні».

Как свидетельствуют документы, за отлично выполненную работу «искатели правды» из КГБ отмечены нагрудными знаками «Почетный сотрудник органов госбезопасности», ценными подарками и приказом КГБ УССР.

Собранные таким образом свидетельства были незамедлительно переданы в Верховный суд Германской Демократической Республики, который 29 апреля 1960 года заочно признал Оберлендера виновным и приговорил к пожизненному заключению. Следующим этапом должен был быть процесс в ФРГ. Сбором доказательств в Западной Германии занялась Ассоциация жертв нацизма. 6 апреля 1960 года собранные ею материалы были переданы в штаб ассоциации в город Людвигсбург. В них речь шла о том, что батальон «Нахтигаль» уничтожал евреев и поляков во Львове, Золочеве, Сатанове, Юзвине, Михалполе, а в ночь с 3 на 4 июля украинские легионеры якобы расстреляли сотни польских интеллектуалов.

Западногерманский суд провел собственное детальное расследование и ни в одном случае не нашел достаточных доказательств для подтверждения преступлений, которые приписывались «Нахтигалю». Следователи установили, что «большинство членов «Нахтигаля» хотя и знали об ужасных убийствах, осуществленных энкаведистами, а среди замученных были и члены семей некоторых солдат, как правило, соблюдали образцовую дисциплину». На суде работала специальная следственная комиссия, которая выслушала 232 свидетеля и признала, что обвинения в адрес формирования «Нахтигаль» и офицера Оберлендера совершенно лишены оснований, хотя немецкие следователи не исключали, что «члены украинского батальона «Нахтигаль», фамилии которых не установлены, по собственному усмотрению могли принимать участие в убийствах и погромах, без ведома и вопреки четким запретам командиров батальона».

26 сентября 1960 года земельный суд Бонна закрыл дело, признав недостаточными предоставленные доказательства. Учитывая изложенное выше, подсудимых освободили от наказания, установленного Верховным судом ГДР. После объединения Германии в 1990 году Теодор Оберлендер обжаловал решение суда ГДР в земельном суде Берлина, который 24 сентября 1993 года признал решения ВС ГДР нелегитимным. Следовательно, судебные органы Германии дважды признали несостоятельными обвинения против воинов батальона «Нахтигаль».

А теперь попытаемся дать ответ на главный вопрос — о мотивах этой масштабной кампании. Во-первых, стремлением наказать военных преступников прикрывалась политическая игра, инспирированная КГБ против западногерманского правительства во главе с канцлером Конрадом Аденауэром. В 1953 году он назначил Теодора Оберлендера на должность министра по делам жертв войны, депортированных и репатриированных немцев. Под его опекой пребывали миллионы нем­цев-беженцев и переселенцев из бывших земель рейха, которые после войны отошли к Польше, Чехословакии и СССР. Среди этих людей преобладали антикоммунистические настроения. Со временем Оберлендер, опираясь на них, решил создать мощную политическую партию с ярким антилевым уклоном, чем привлек к себя внимание Штази, а значит и КГБ. Частично задачу по компрометации правительства Аденауэра и непосредственно Оберлендера доблестным чекистам все-таки удалось реализовать. Несмотря на оправдание в суде, Оберлендеру пришлось уйти в отставку как министру, причастному к громкому политическому скандалу.

Другой задачей кампании против «Нахтигаля» было отвлечь внимание мировой общественности от преступных действий КГБ. Ведь чуть больше чем за неделю до упомянутой пресс-конференции террорист КГБ Богдан Сташинский в Мюнхене убил лидера ОУН Степана Бандеру. Очевидно, что подозрение в совершении этого преступления сразу упало на советские спецслужбы. Чтобы защититься от этих обвинений, чекисты запустили информацию о том, что Бандеру убил... Оберлендер, который таким образом пытался скрыть свои преступления в 1941 году. Но эта информационная кампания потерпела полнейший крах, когда спустя несколько лет в западногерманские правоохранительные органы обратился сам Богдан Сташинский, который признал свою вину и во всех красках рассказал о деталях убийства, осуществленного по приказу КГБ.

Итак, обвинение против «Нахтигаля» является классическим образцом переписывания истории, искажения исторических фактов с целью их использования в политической игре. Судя по шквалу публикаций и сообщений СМИ на эту тему, появившихся в конце прошлого и начале этого года, начатая 49 лет назад игра для некоторых не закончилась до сих пор. Надеемся, найденные и использованные в этой публикации документы поставят в ней точку.

СПРАВКА:

О создании и функционировании батальона «Нахтигаль»

Создание «Нахтигаля» было результатом реализации политики ОУН(б), направленной на подготовку собственных военных кадров. Договоренности о формировании украинского легиона в немецкой армии были достигнуты на переговорах с военной разведкой — абвером в феврале 1941 года. Мобилизацией в легион занимались руководители ОУН, которые сформировали его из членов своей организации, проживавших в то время в оккупированной немцами Польше. Мобилизованных оуновцев разделили на две части, которые в украинских документах фигурируют как дружины украинских националистов (группы «Север» и «Юг»), в документах абвера они получили кодовые названия «Специальный отдел «Нахтигаль» и «Организация Роланд».

«Нахтигаль» проходил обучение в подготовительных лагерях абвера на территории генерального губернаторства. Завершалась подготовка в военном лагере в Нойгаммере вместе с первым батальоном спецполка абвера «Бранденбург 800». Батальон «Роланд» формировался в Вене, а военная подготовка проходила в учебном лагере «Зауберсдорф».

От ОУН(б) командиром куреня «Нахтигаль» был назначен сотник Роман Шухевич. В начале лета 1941 г. «Нахтигаль» насчитывал 330 бойцов и был укомплектован старшинским составом. Солдаты батальона носили типовые немецкие полевые униформы. Национальная же символика появилась только после вхождения во Львов.

С началом германско-советской войны курень начал движение на восток. Около полуночи 29 июня 1941 года, получив от оуновской разведки подтверждение информации о массовых казнях советскими спецслужбами узников во львовских тюрьмах и об отступлении Красной армии и войск НКВД из города, командир батальона самостоятельно принял решение о занятии Львова ночью с 29 на 30 июня 1941 года, не дожидаясь подхода основных сил немецкой армии.

Во Львов курень «Нахтигаль» вошел утром 30 июня в 4 часа 30 минут. Бойцы украинского батальона заняли стратегически важные объекты города и тюрьмы. У собора Святого Юра их благословил глава грекокатолической церкви митрополит Андрей Шептицкий. Солдаты украинского батальона передали в штаб информацию об обнаружении замученных узников в тюрьме на улице Лонцкого. Среди убитых обнаружили брата Р.Шухевича Юрия. В течение 30 июня 1941 г. бойцы «Нахтигаля» занимались поисками в тюрьмах замученных родственников и знакомых, участвовали в подготовке провозглашения Акта восстановления Украинского государства. При содействии бойцов украинского куреня, которые несли охрану львовского радио, текст Акта был дважды зачитан в эфире.

Обеспокоенное активной политической деятельностью, которая противоречила официальной политике нацистов, немецкое командование 1 июля 1941 г. отдало приказ легионерам освободить все стратегические пункты Львова и передать их под охрану вновь прибывших отделов немецкой полиции. Стремясь рассредоточить украинскую часть, дабы лишить военной опоры только что созданное украинское правительство, немцы предоставили «Нахтигалю» недельный отпуск, после чего вермахт приказал батальону покинуть город. 7 июля 1941 г. первая сотня «Нахтигаля» отправилась через Золочев в направлении Тернополя, а 8—9 июля город покинули и другие две сотни.

По прибытии в Тернополь 13 июля 1941 г. «Нахтигаль» переправился через р. Збруч и начал движение на восток в качестве передового обеспечения 1-й Горной дивизии — через городки Сатанов, Ярмолинцы и Деражное в направлении на Проскуров.

14 июля 1941 г. «Нахтигаль» участвовал в штурме советских укреплений на старой польско-советской границе и наряду с другими частями вермахта вошел в Проскуров, где перешел под командование Альпийской охранной дивизии. 16 июля 1941 г. через Вовковинцы, Жмеринку и Браилов батальон отправился на Винницу. 17 июля 1941 г. участвовал в ожесточенных боях за г. Браилов, а потом — за Винницу. После передислокации в г. Юзвин (Некрасово) бойцы узнали, что 17 июля 1941 г. Гитлер своим декретом присоединил Галичину к Генеральному губернаторству, а также об арестах лидеров ОУН(б) и непризнании Германией восстановленной во Львове независимости. Р.Шухевич как украинский командир батальона направил верховному командованию вермахта протест: «внаслідок арешту нашого Уряду і Провідника Легіон не може дальше перебувати під командуванням німецької армії». Ответом немцев стал приказ от 13 августа 1941 года передислоцировать подразделение в Жмеринку. Курень разоружили и под охраной немецкой жандармерии вывезли в Краков. 22 августа бойцы были отправлены в город Нойхаммер, куда они прибыли 27 августа 1941 года.

В конце сентября 1941 г. легионерам возвратили оружие и привлекли к боевой подготовке. 16 октября 1941 г. украинские старшины батальонов «Нахтигаль» и «Роланд» приняли обращение к немецкому командованию и руководству Рейха «Меморандум українського Легіону». В документе содержались требования восстановить провозглашенную независимость Украины, освободить арестованных членов ОУН, обеспечить материально членов семей бойцов Легиона, украинизировать весь командный состав Легиона и направить его на борьбу с большевиками, не требовать от участников Легиона принимать присягу на верность Германии, в случае продолжения службы предоставить возможность каждому бойцу подписать индивидуальный контракт сроком на один год. Ответом стало переформирование в часть охранной полиции и подписание индивидуальных контрактов на год службы.

21 октября 1941 года оба куреня объединились в одну часть из 650 украинских солдат и старшин и до 19 марта 1942 года находились во Франкфурте-на-Одере. Весной немецкое командование перебросило украинский батальон в тыловую зону 3-й танковой армии генерал-полковника Гелена Рейнхардта, подчинив его 201-й дивизии охранной полиции. Поэтому в специальной литературе украинский Легион, который не получил порядкового номера, преимущественно называют 201-м батальоном охранной полиции, хотя сами бойцы называли свою часть «Курінь імені Євгена Коновальця». В Белоруссии 201-й украинский батальон не дислоцировался в одном месте, охраняя мосты на реках Березине и Двине. Подразделениям в городах было также поручено охранять местную немецкую администрацию. В конце ноября 1942 года во избежание дальнейших потерь офицеры-украинцы решили максимально ограничить активное участие батальона в немецких военных акциях.

1 декабря 1942 года бойцы батальона отказались продлевать контракт с немцами, из-за чего многие из них, особенно старшины, были арестованы. Некоторым, среди них и Роману Шухевичу, удалось бежать из-под стражи. Со временем многие воины батальона влились в Украинскую повстанческую армию, где, как хорошо вышколенные солдаты, занимали командные должности. В рядах этой армии, защищая украинское население, они упорно боролись со своими бывшими союзниками — немцами.