Путешествие на войну. Краматорск

Автор: Е. Бабушкин

Российский журналист Евгений Бабушкин поехал на восток Украины, в зону боевых действий. За сутки его шесть раз обыскали, трижды проверили документы и всего лишь раз угрожали расстрелом.

Своими впечатлениями о поездке журналист поделился в репортаже на Snob.Ru.

1. Порно и пограничники

В купейном вагоне поезда Москва - Донецк - 36 мест. Пассажир был один: я.

- Что смотрите?

- «В огне брода нет».

- Это хорошо, что брода нет. А порно есть? Пропаганда войны и насилия? Всякие такие картинки? Иное запрещенное? Покажите ваши файлы!

Вяло потыкав куда-то в район корзины, таможенник не заметил Рифеншталь и Бертолуччи. Он отстал, но пристал пограничник - красноречивый шкаф с дискантом евнуха:

- Больше всего вы дальше тут не поедете.

Это война. Каждый здоровый мужчина - возможный враг. А журналист - хуже врага. Пришлось убеждать, что я ни разу в жизни не говорил «хунта». Как, впрочем, и «колорады». Помогло.

- Алена, что ж они суровые такие?

И проводница, еще под Курском сменившая форменную розовую жакетку на спортивный костюм, шепнула:

- Им страшно. И мне. А вам?

И хлопнула ресницами, долгими, как бессонная ночь в поезде.

2. Автоматы и автобусы

- А вдруг тебя ранят? А вдруг, не дай нам Боже, ранят меня? Хорошо, если ДНР, а если нацгвардия? Короче, 1200 гривен. Лучше рублями: 5000.

Тут есть мобильный интернет, и греет солнышко, и цокают каблучки, и донецкие таксисты заламывают цены так же, как в мирное время. Война обостряет характеры. Кто наживался на людях, наживется стократно, кто был понур и покорен - станет хуже вола. Усталые, ко всему готовые люди - и я среди них - набиваются в автобус Донецк - Краматорск: 45 гривен, 12 рейсов в день, 2 часа в пути, 5 блокпостов.

На первом же меня чуть не грохнули - снимал противотанковые ежи из-под занавески на мобильник. Через минуту нас подрезала «Нива». Выскочил потный, похмельный гаишник в рубашке навыпуск и двое в камуфляже. Один ткнул меня автоматом в горло, второй - винтовкой в задницу.

- Эх, Женя! - сказал автоматчик после короткого, но неприятного допроса. - Ты б лучше дал водителю лишние 15 гривен, он бы остановится, ты б такие кадры сделал! В следующий раз не забудь у нас разрешения спросить. Потому что в следующий раз получишь пулю.

Я усвоил урок, и блокпост в Константиновке (она же Констаха) снимать не стал. У этих был уже не черно-сине-красный флаг Донецкой народной республики, а черно-оранжевый - Конгресса русских общин.

- Господа мужчины, попрошу паспорта. Вы, девушка, тоже можете. Пометим вас «М». Извиняюсь за юмор. Возможно, неуместный. Пытаюсь поднять вам настроение.

Все привычным движением достали паспорта, но весельчак с калашом не стал их смотреть. Дальше, в Дружковке, какие-то парни в трусах и майках, но с винтовками, даже не прошлись по салону:

- Документы у всех? Настроение хорошее? Чтоб таким и было. Марш!

На въезде в Краматорск стоял живой Бабай с анекдотической бородой и в папахе. Мимика у Бабая была матерная, он ругал крановщика - бетонные блоки были ни к черту, баррикады вышли кривоваты. Документы проверял мальчишка, еще не начавший бриться.

- Киевская прописка есть? Лучше сразу говорите.

У него был гранатомет с наклейкой «Донецкий и горжусь этим». Мальчишка неловко двинул меня гранатометом и извинился. Они все очень вежливы.

3. Страх и сталинки

Раньше Краматорск был ого-го. Просторные парки, широкие бульвары, парадные сталинки, которым и Москва позавидует. Дырой он стал задолго до войны: при Кравчуке осыпалась лепнина, при Кучме распилили чугунные решетки, при Ющенко заросли бульвары, при Януковиче все потихоньку сгнило и запачкалось.

С виду - типичный российский райцентр. И лишь по голосам понятно, что это пока еще другое государство: певучее южное наречие с чудными вкраплениями - «дайте пополняшку на лайф».

Краматорск похож на Припять или на Сухуми, где время встало в прошлом веке. Запустение заповедное, чисто штатское, внешних признаков войны немного: скелеты сожженных троллейбусов - и баррикады.

Моду на них задал Майдан, но там была агитация, не защита. Краматорские баррикады намного основательней, хоть и сделаны из подручного материала: доски, шины, игровые автоматы. Снимать эту красоту нельзя. Нарушителя сразу повели к командиру: усталый мужчина в спортивном костюме цветов ДНР сидел на корточках, опираясь на карабин.

- Аккредитация контрразведки, конечно, есть? - спросил мужчина.

Ее, конечно, не было.

4. Голоса и голуби

- У-у-у!

- Что?

- Я тут завхоз. У-у-у-у!

- Что вы делаете?

- А вы послушайте, какая в нашей школе акустика! У-у-у-у!

Люди сходят с ума от тишины. Стотысячный город мертв, и слышно, как на другом конце площади воркуют голуби.

Вдруг вой: сирена! танки! артобстрел! Я метнулся на землю, одновременно доставая фотоаппарат - точнее, хотел метнуться, присел враскоряку у фонтана. Оказалось, гудела свадьба. На капоте - черно-оранжевые ленты. Пухлая невеста скорчила рожу: фонтан, привычное место гуляний, давно высох. Его остов оккупировали школьники, превратив в доску объявлений: «отсосу недорого» - и телефон любимой одноклассницы.

Мир и война смешались в Краматорске. Инстинкт самосохранения дает сбой. Здравый смысл отказывает. Я испугался фальшивой сирены, но когда наконец услышал настоящие выстрелы, то принял их за раскаты грома.

5. Вода и вопли

Полки полупусты. Еще не голод, но уже дефицит: нет, например, кошачьего корма. И нет воды. Редких прохожих - с ведрами и канистрами - встречает перестроечный возглас:

- Где брали?!

Воду раздают в школах, точного графика никто не знает, занимают наугад, записывают номерки на руках. Тут, в очередях, процветает забытое искусство публичной издевки - похожее творилось на Майдане, когда Януковича позорили в стихах и прозе. Люди легко заводятся и эффектно бранятся.

- Ой, не снимай меня, обижусь!

- Да я тебя вырежу, дурака. Все равно в кадр не влезаешь.

- Ты побыковать хочешь, дяденька?

- Я быковать не буду, но я тебя спрошу: ты кто такой вообще?

- Я-то, может быть, даже и голодающий житель города!

- Репу вон отрастил, голодающий!

- На брюхо свое посмотри!

Очередь на стороне Репы:

- Стервятники! Все у нас хорошо! Не снимайте нас! Гадины!

Репа моложе и сильней, и Брюхо, бранясь уходит. Он журналист местного, 12 канала. Телевидение под контролем ДНР. Город тоже. Ухожу и я. Ведь у людей все хорошо, и я не хочу быть стервятником.

6. Поликлиника и поминки

В кафе с прекрасным именем «Как всегда и недорого», с дубовыми столами и средним счетом в 36 рублей, гудели люди.

- Неплохо у вас дела идут, как погляжу.

- Так у нас же поминалка.

- Что?

- Ну, поминальное кафе. Вам борщ или котлету?

Нормальные кафе закрыты. Закрыты почти все банки, ювелирные лавки, магазины техники. На разбитых витринах - «продаю», «продаю», «продаю». Закрыто все, откуда можно что-то вынести. Все, кому есть что терять, покинули город. Остались те, кому терять нечего: бюджетники.

- Я сама тамбовская. В поликлинике этой 20 лет работаю. Сын вырос, 11 классов закончил - а куда теперь?

- В Киев?

- Ой, да не смешите.

- В Россию?

- А деньги? Кому мы там нужны без денег?

- Вам ведь зарплату не платят с 20 мая?

- А что делать. Все равно работаю. А я такая. Я всегда была такая. Уперлась, как телЯ.

Растерянность, апатия, покорность - вот на чем держится донецкая власть. Впрочем, только ли донецкая.

7. Мужики и музыка

Любимое занятие местных мужчин - сидеть на скамейке и ждать, что же будет. Результаты блиц-опроса предсказуемы:

- Тимошенко?

- Косу заплести - ума не надо.

- Стрелков?

- Отпустил усишки и думает, что генерал.

- Порошенко?

- Вафли лепить - не страной управлять.

- Кернес?

- В жопу ранили - и уже герой.

- Добкин?

- Хороший человек. Только бандит.

Национальный характер - выдумка, но на Украине так много стихийных анархистов, что это, кажется, и правда в здешнем характере. Веселое недоверие к власти пленяло на Майдане - пленяет и здесь, на войне. Но если ДНР просто не доверяют, то Киев вызывает эмоции посильней: страх или ненависть.

Киев проиграл информационную войну. Кто может, смотрит «Россию-24», предпочитая московскую полуправду киевскому молчанию. Пропаганда порождает фольклор: вон на той горе, слышь, снайперша из Латвии сидит. А олимпийская чемпионка Пидгрушная, тоже снайперша, чтоб ее черти взяли, прям по детям палит, невзирая на Пасху.

А слышали, на подступах дивизия израильтян? Совсем как люди, только жиды. Слышали? Слышали?

У ДНР есть свое радио - крутят блатняк (особенно популярна Вика Цыганова) и самоделки про казачество и славянское единство. Между песен - объявления: детские лагеря под Орлом, автобусы до Ростова, сбор крови раненым бойцам.

8. Бутылка и будущее

В Донецк я вернулся засветло. В гостиницу с чистыми простынями, где никто не кричит, никому не угрожают, где ленивый взгляд не блестит из-под балаклавы. На этаже - 20 номеров, но постоялец был один: я. И я планировал выпить. В меня весь день тыкали деревом и металлом - имею я право на несколько текил?

- А бар почти уже закрыт. И те, напротив, тоже закрылись. Время, сами понимаете, какое.

Тут не говорят «война». Любят эвфемизмы: «время», «дела», «ситуация».

- Мы в такой ситуации до десяти работаем.

- А завтра?

- А вы знаете, что будет завтра? Я вот не знаю.

Я взял вина. Нормального, крымского. Завтра было свежо: прошла гроза. В пяти километрах северней, под Авдеевкой, шли бои. Но я не услышал. Все и так грохотало.