Город Счастье – это лотерея. Кому-то повезло выжить, а кому-то нет

Автор: Вікторія Ясинська

В сопровождении совсем юного солдата 92-ой бригады Максима я прогуливаюсь по Счастью, маленькому городу на востоке Украины. Ходить одной и с фотоаппаратом здесь считается небезопасным, "настроения в городе разные, как и люди. Мало ли что", - сообщили мне военные.

Обращаю внимание, что прохожие разглядывают меня с камерой. Самые улыбчивые из местных жителей - дети и таксисты. Интересуюсь у последних, есть ли заказы.

"Сейчас люди ездят, конечно, а во время обстрелов ездили еще чаще", - почему-то смеется, вспоминая обстрелы, седовласый круглолицый таксист.

ВРАГИ ЖДУТ НАШЕ НАСТУПЛЕНИЕ, А МЫ ИХ - ТАК И ЖИВЕМ!

Несколькими днями раньше я приехала в город с солдатами батальона "Золотые Ворота": "У нас в Счастье очень хорошо все оборудовано, но враги тренируются на всю мощь, постоянно арту их слышно", - рассказывает мне по дороге Паша, симпатичный солдат с густой бородой.

При въезде в город обращаю внимание на небольшую облезлую табличку с надписью "Счастье". Вокруг все засажено елями. Красиво. Чуть правее впереди виднеются холмы в тумане. На одном из них расположен поселок "Веселая гора", сейчас он занят сепаратистами. Левее виднеется ТЭС, которая отвечает за снабжение электричеством почти всей Луганской области. Основная цель сепаратистов - захватить станцию. Городок давно самоотверженно охраняют, периодически обороняя, солдаты из батальона "Золотые Ворота", 92-ой и 80-ой бригад, а так же бойцы "Айдара".

Располагаюсь у ребят из "ЗВ". Солдат с позывным Новус показывает мне переделанную им в боевую машину "таблетку" (УАЗ). В задней части автомобиля нет крыши, в центре надежно встроен пулемет. Говорит, что это его идея, и она очень оправдывает себя на фронте: "таблетки" - легче и маневренней, особенно в городе.

Знакомлюсь с командиром роты с красивым позывным Море. Командир рассказывает, что в батальоне многие, как и он сам, родом с востока. "Светить" лица им нельзя - опасаются за родственников, некоторые из которых даже не знают, что ребята ушли воевать. А у кого-то из солдат родня продолжает проживать на оккупированной территории:

" Враги ждут наше наступление, а мы ждем их наступление, - так и живем, но техники они понагоняли много!" - рассказывает мне о ситуации на этом участке фронта командир.

Во дворе, недалеко от охраны части "ЗВ", играет мальчишка невысокого роста, в перепачканной одежде, на вид лет 7. "Это Снайпер, он сам себя так назвал", - объясняет мне Кабан, улыбчивый командир бригады, когда мы выезжаем из части на блокпосты. Снайпер общается только с некоторыми солдатами и убегает от журналистов. Его отец - сидит, а мать пьет. Лицо мальчишки мне удалось рассмотреть лишь на фотографии у одного из ребят-добровольцев, которому Снайпер доверяет. На ней он держит украинский флаг и улыбается.

Бочка с дровами, черный закопченный чайник. Греющиеся собаки и солдаты - один из блокпостов с нашими ребятами сейчас тихо несет свою службу. Парни делают мне чай, показывают, где остались воронки от обстрелов. Охотно фотографируются, оставляя адреса почтовых ящиков, на которые я обещаю им скинуть фотографии.

"Наш батальон, "Золотые Ворота", всегда на передовой! Военные когда отходят - тогда и мы отходим ("Золотые Ворота"- батальон добровольцев МВД). Своей артиллерии у нас нет, но мы как пехота помогаем и легко обучаемся. Стрелять умеем и из минометов, и из станковых гранатометов. А главное, что мы готовы воевать, потому что мы - добровольцы. Вот сейчас мобилизация проходит, и есть категория людей, которые не хотят воевать, зачем их сюда вести?" - перебивая друг друга рассказывают мне солдаты.

"А некоторые местные к нам уже нормально относятся, мы - нематериально заинтересованные милиционеры, как говорится. Если драки какие-то возникают банальные или непорядок в городе, мы ситуации разруливаем, потому что здешняя милиция - непонятная какая-то", - объясняет мне солдат Андрей. Он среди ребят - самый разговорчивый. "Бывают такие ситуации, когда местные люди подходят и начинают стараться разговаривать на украинском языке, а я им говорю, чтоб не переживали и успокоились, потому что я сам с Донецкой области. Слышат и сразу меняются в лице, потому что многие здесь думают, что воевать едут только парни с Западной Украины. Я не понимаю, почему в новостях этому особо не придают значение?!" - продолжает солдат.

Я слушаю, наблюдаю за ребятами. Иногда поглядывают на "Веселую Гору", иногда на собачку по кличке Пропеллер. Как ни странно, но здесь уютно. Греюсь, огибаю кругами бочку, убегая от назойливого дыма.

"Я тех людей, которые беженцы из Донецка и Луганска, не понимаю, почему они сюда едут и при этом продолжают называть нас "укропами"? У меня есть знакомый, который уехал в Россию, побыл там и сказал, что нет, я хочу жить в Украине", - возмущается один из солдат.

"А мои знакомые уехали и остались в России. Вот это нормально я считаю", - спокойно рассуждает второй.

"А у меня родители до сих пор в России живут и не знают, что я воюю. Я там в детстве прожил 15 лет. И ничего хорошего нет у них - это я точно знаю!" - делится впечатлениями еще один из ребят.

"Тут всі счітають, що ми воюємо за конфєти Порошенка, а я їх навіть не їм, і воюю не за нього", - вступает в разговор украиноязычный парень, родом из Ивано-Франковска. Все сходятся на мысли, что воюют за страну и людей.

СВОЮ ТЕХНИКУ РЕМОНТИРУЕМ САМИ, А НОВОЙ В ГЛАЗА НЕ ВИДЕЛИ

В столовой здания, где базируется батальон, я общаюсь с двумя местными женщинами-поварами. Они режут овощи и просят их не фотографировать. Под столом сидит белый кот с обдертой мордой:

"Это Алкаш", - смеется одна из женщин, высокая коротко стриженная блондинка, - "У нас с военными отличные отношения, они - очень хорошие. А люди по-разному к военным относятся. Те, кто с ними не сталкивается, - другое мнение, а мы вот столкнулись и видим какие они… Если уедут, даже непривычно как-то будет".

"Ми їх любим, привикли до них", - пытается разъяснить мне на украинском вторая повариха.

"Я вот однозначно считаю, что должна быть Украина и никаких придуманных республик. И я верю, что нас украинские военные защищают", - уверенно добавляет блондинка.

Город еще месяц назад подвергался обстрелам со стороны террористов. Сейчас, на первый взгляд, он живет обычной, размеренной жизнью, за исключением того, что вокруг него оборудованы блокпосты, заминированы поля и лесополосы. Иногда слышится звук артиллерии - учения наших и сепаратистов.

"В любой момент эти тренировки могут обернуться обстрелом", - утверждает "Баба Ира", местная жительница, к которой отвозит меня Балу - командир первой штурмовой роты "Айдара". Ирина - невысокая круглолицая женщина лет 60. Солдаты присматривают за ней, привозят продукты. Дом ее хозяев, который она сторожит, пытались разграбить, но ребята заделали там окна. Баба Ира чуть ли не единственная живет на дачах около Счастья. Вся территория дач - заминирована. Некоторые дома разрушены. Подхожу к одному из дворов, открываю калитку, вхожу вовнутрь, чтоб рассмотреть обломки чей-то чужой жизни. Меня вовремя останавливает "Балу" и идет вперед. Самое опасное во время перемирия - это растяжки.

Вечером Счастье умывается дождем. "Дождь - это отдых", - объясняют мне солдаты. Дождь - значит, без обстрелов.

Утром он оборачивается ливнем. Вместе с командиром первой ротной тактической группы Димой, позывной Борец, я осматриваю опорные пункты 92-ой бригады, которые тщательно укрепляются: "Пока перемирие, все переделывается. Раньше здесь была перевалочная база, а теперь будет взводный опорный пункт. Министерство обороны заключает контракт на постройку, выделяет 3 миллиона гривен, приезжает сюда и начинается: в бумажках написано "200-летний дуб Закарпатья", а берут сосну, ту, которая здесь упала от града. И пока это неискоренимо. Я недавно принимал на киевском бронетанковом заводе БТРы, там видно кто-то нагрелся на них капитально. Они сверху по старой краске новой покрашены, резину заменили и все, и это называется капремонт.

Наши ремонтные бригады сами все восстанавливают, и машины бегают. Мы знаем, что нам никто не придет и не поможет. А новой техники мы в глаза ни разу не видели".

Дима показывает мне ТЭС, обновляющиеся блокпосты. Уверяет, что мы готовимся не меньше сепаров, и город отдавать никто не намерен. Вместе с ним посещаем посты 80-ой бригады. Я наблюдаю за ребятами и понимаю, что все наше "счастье" держится на энтузиазме наших пацанов.

"Возьми, это обломки "Смерча", - преподносит мне подарок Борец и знакомит с солдатом Максимом, надежным попутчиком для прогулки по городу.

ХОТИТЕ ВОЕВАТЬ? ИДИТЕ ВОЮЙТЕ ПОДАЛЬШЕ ОТ ГОРОДА, А ЛЮДИ ТУТ НИ ПРИ ЧЕМ!

Центр Счастья похож на любой провинциальный городок восточной или центральной Украины. За исключением того, что некоторые здания полуразрушены из-за зимнего обстрела города террористами. Кое-где снаряды попали в крыши жилых домов, кое-где в стены. Супермаркет "АТБ", отмеченный огромной дырой, стоит серым, ободранным пятном посреди центральной улицы. Машин очень мало, поэтому дорогу можно перейти в любом месте, не разыскивая светофоры. Иногда встречаются велосипедисты. Кафе, магазины и супермаркеты работают в обычном режиме. У парадных домов кое-где сплетничают пенсионеры, копошатся дети. Часто встречаются военные, порой с оружием.

"Как вам здесь сейчас живется?" - спрашиваю я у местных женщин, торгующих рыбой и творогом.

"Да никак! Работы нет, пенсии задерживают. Я для свекрови ходила просила у "Айдара" медикаменты, у ребят из "Золотых Ворот", хорошо, что они хотя бы есть и помогают", - жалуется плотная женщина в меховой шапке и безрукавке поверх гепардовой кофты.

"Власти в Киеве я сейчас не доверяю. Куда они берут эти кредиты, чем их отдавать? Мое мнение такое, что надо было это все решать мирным путем. Молодые ребята гибнут, за что?" - продолжает она голосом, полным безысходности.

Я интересуюсь, в составе какой страны хотелось бы жить людям здесь.

" Сейчас я даже не знаю. Когда тут делали этот референдум, то разговора, чтоб отделиться от Украины у нас не было, мы просто хотели жить автономно, а хотели так, потому что 70% дохода уходило в Киев, а у нас оставалось 30%, почему в Киеве люди жили лучше, чем мы здесь? Только из-за этого", - все более оживленно и немного сердито отвечает продавец рыбы.

"А чего бы вам хотелось сейчас? - пытаюсь аккуратно выяснить я.

Женщина, продающая творог, худощавая с печальным сероватым лицом, тоскливо отвечает, что очень хочется мира, чтоб стрельбы больше не было. А та, что в меховой шапке, считает, что нужно скинуть правительство в Киеве: "Как мы можем к этой власти относиться, если по телевизору они говорят, что мы - нелюди и, что наши дети будут сидеть в подвалах".

"Раньше и то было лучше, чем сейчас, какой бы этот Янукович ни был плохой, но нам платили пенсию. Мы жили стабильно. И в Евросоюз тут никто не рвался"

"Люди у нас - неглупые, все понимают. Зачем нам Евросоюз? Вы посмотрите на другие страны? Как они с Евросоюзом живут. У меня племянница в Афинах говорит, что люди до Евро жили прекрасно, а как вошли в это Евро - в полном дерьме", - высказывает свою позицию женщина, торгующая творогом, - "Нам, конечно, жить хотелось бы отдельно. Мы бы сами решали свои проблемы, а вот решать за нас не надо. Сейчас мы никому не нужны, нужна всем только территория."

"Власти стравили народ, но по городу стреляла наша армия, - "добивают" меня продавщицы. "Да-да, сами бомбили, сами и тушили! Это же, девушка, и дураку понятно!"

Спрашиваю, зачем же нашей армии и помогать людям, и стрелять по ним.

- Просто для того, чтоб снять, как тут все душещипательно и какие ополченцы сволочи.

- А они не сволочи? - уточняю я.

- Не знаем мы. Знаем одно, что все прячутся за спинами народа. Хотите воевать - идите воюйте подальше от города, а люди тут ни при чем!

Я беру под руку Максима и оставляю возбужденных беседой местных жительниц, пока наш диалог не перерос в конфликт. Отхожу вперед, оборачиваюсь - они долго смотрят мне вслед.

" Я уже 7 месяцев это слушаю", - спокойно рассказывает мне солдат. Привык уже. И ничего им не докажешь.

В ЗАХВАЧЕННЫХ ГОРОДАХ ЛЮДИ БОМЖУЮТ, И ПОМОЩИ ОТ РОССИИ НИКАКОЙ НЕТ

Фасад супермаркета "Spar" полностью обстрелян с одной из сторон. Визуально напоминает дуршлаг. Я захожу, чтоб купить себе что-то покушать, и попутно общаюсь с продавцами на тему войны и разделения территории:

" Нам не нравится ни украинская армия, ни сепаратисты, потому что мы - между двух огней, пока они между собой разбираются", - отвечает мне тучная продавец в зеленой фирменной кепочке.

"Нам бы, чтоб деньги были", - дополняет вторая.

" Именно так, чтоб работа была и деньги! А в какой мы стране будем, мне, честно, все равно. Просто устали мы очень от этого. Раньше делиться никто не хотел. Хотим, чтоб нас оставили в покое. Вот, где не будут стрелять, там я и буду", - продолжает полная женщина, взвешивая кому-то салат.

"А до войны вам чего хотелось?" - пытаюсь выяснить я.

"Не поверишь, мне все равно было в какой стране жить и до войны."

Наш разговор обрывает администратор зала. Аккуратно сообщает мне, что снимать здесь нельзя. Продавцы защищают меня, сообщая, что я не снимаю, а просто общаюсь с ними. Я забираю свою булочку и выхожу из супермаркета.

Заходим с Максимом в ближайшее кафе, чтоб купить чай и перекусить. Внутри темно и неприятно. Занято только два столика. Я обращаю внимание на парня и девушку. Они пьют пиво, сидя друг напротив друга. Подхожу к ним, спрашиваю как дела. Ребята, увидев, камеру замолкают, видно, что напряглись. Улыбаюсь им и расспрашиваю о том, кто они и что думают о войне:

- Нам, конечно, на Украине жить хочется, - тихо с улыбкой говорит мне девушка.

- Я в Луганской области родился. Возле Красного Луча, а здесь учусь. Ну и как началось это все, тут и остался. Домой сейчас не поедешь, нужны пропуска. Родителей у нас нет - мы из интерната. А здесь учимся в одном училище, - поясняет парень, глядя в пол.

- А почему в Украине жить хочется?

- Потому что мы против сепаратистов. Мы видели, как живут там, и это просто ужас, - рассказывают ребята, - раньше была возможность туда ездить. Там люди бомжуют. Денег нет совсем, никому ни за что не платят. И помощи от России там никакой, разве только на камеру показуха.

- А вы бывали где-то в других городах Украины? - интересуюсь я.

- Мы один раз в Киев поехали, нас вывезли волонтеры. Но жилья нам не нашли. А вообще собираемся в Одессу, нас знакомый военный из "Золотых Ворот" сказал, что заберет. Он на ротацию скоро поедет, обещал помочь там устроиться.

В Счастье - вечер. Максим показывает мне разбомбленные здания, парк с памятником Ленина, Дом Культуры. В одном из дворов, присаживаемся на детской площадке, под "грибком". Холодает. Периодически идет дождь. Мимо нас проходят двое парнишек. Где-то раздается мощный звук артиллерии.

Мальчишки спрашивают у Максима, не тренировки ли это. Он отвечает, что учения.

"Ничего себе учения", - говорит, хихикая, один из пацанят.

Оба выходят со двора, что-то весело обсуждая.

В части "ЗВ" двое солдат показывают мне БТР изнутри. Предлагают покатать. Я соглашаюсь. Интересно ведь. Огибаем небольшой круг. Я вглядываюсь в маленькие окошки машины и не понимаю, как в них можно что-то рассмотреть. Ребята объясняют мне, что одному по городу на БТРе точно не поездишь. Нужен еще кто-то, кто будет иногда направлять. Щупаю пулемет. Пытаюсь прицелиться - в глазах туман, оптика запотела.

День закачивается дождем. Точно так же начинается следующий.

Я уезжаю из Счастья с ощущением, что за два дня привыкаешь к городу, к настороженным людям, к мокрым стеклам в военных машинах, к учениям артиллерии, дырявым стенам и шуткам солдат. Уезжать не хочется. Хочется еще что-то узнать и почувствовать четче, какое же оно это "счастье" на востоке нашей страны.

Через сутки, уже в Киеве, узнаю, что на мосту под городом, который я недавно посетила, подорвалось четверо ребят из 92-ой бригады. Становится не по себе. Думаю, что счастье - это лотерея. Мне повезло, а кому-то нет.

Текст и фото: Вика Ясинская, Цензор.НЕТ