РУС
9770 посетителей онлайн
О ГОСПОДДЕРЖКЕ ДАВЛЕНИЯ В МАНОМЕТРЕ, или АНТИФОНДОВЫЙ РЫНОК
И, о чудо! В результате мудрого решения Кремля акции ВТБ за день выросли на 59,34%, Сбербанка — на 35,15%, «Роснефти» — на 46,3%. Несложно предсказать, что если бы выделили 1 трлн руб., то ВТБ вырос бы на 118,68%, а если бы выделили 2 трлн руб., то на все 237,36%.
Я должна сказать, что кто-то обманул Кремль.
Государственной поддержки фондового рынка не существует. Она называется инсайдерской торговлей и карается длительными сроками заключения.
Господдержка equity market — это все равно что господдержка проигравшихся в казино. На NYSE услышат — умрут со смеху.
Вы вообще задумывались над значением этого удивительного оборота — господдержка фондового рынка?
Есть господдержка отечественного автопрома. Это когда выдают кредиты на производство ведра с гайками, а хорошие западные машины обкладывают пошлинами, чтобы мы платили таможенникам взятки.
Есть поддержка отечественного сельхозпроизводителя. Это когда кредитуют якобы колхоз, а на самом деле, по субсидируемой ставке — местного чиновника, который покупает дом в Ницце, а разницей делится с банком.
Есть господдержка кредитных организаций. США, например, только что объявили о выкупе 80% акций гигантской AIG. В России тоже в ходе финансового кризиса поддержали кредитные организации, только вместо AIG или Fannie Mae мы выкупаем «КИТ-финанс» и «Связьбанк».
Ни «КИТ-финанс», ни «Связьбанк» не сравнимы с Lehman или Merrill Lynch, которых США решили не спасать. Зависимость российской финансовой системы от этих учреждений равна нулю. Зато хорошо известно, что оба банка близки к высоким чиновникам. «Кит-финанс» — к министру финансов Алексею Кудрину, «Связьбанк» — к бывшему министру связи Леониду Рейману. Так что выкуп «КИТ-финанса» походит на выкуп Fannie Mae не больше, чем Басманный суд — на Нью-Йоркский.
Но всплеск фондового рынка после выброса на него государственных денег — это уже песня.
В России такая песня была пропета дважды. Одна называлась «черный вторник» 1994 года. Другая раздалась в сентябре 1998-го, когда на пару дней курс рубля, взлетевший до этого до 20 руб. за доллар, упал почти вдвое. По счастливому совпадению в это время у многих российских банков как раз подходил срок выплаты форвардных контрактов, заключенных с иностранными банками во времена валютного коридора, когда доллар стоил около 6 рублей.
То есть им надо было продать иностранцам доллар за 6 рублей, и если бы они покупали этот доллар по 20 руб., то разорились бы. Но они очень удачно купили его по 10 руб. и выстояли.
Оба этих случая манипуляции рынком в пользу отдельных его представителей стали предметом уголовного расследования. В этот раз они провозглашены экономической политикой.
Что, собственно, произошло, если называть вещи своими именами?
Сначала был кризис на американском фондовом рынке. Природа этого кризиса превосходно сформулирована одним банкиром из уже обанкротившегося гиганта, который зло бросил: «Не надо давать кредиты неграм».
Не надо заигрываться на деривативах и секьюритизировать subprime mortgages, в надежде, что если ненадежный клиент остановит платежи, то все равно недвижимость, оставленная им в залог, благодаря росту цен на нее окупит бумаги.
Фондовый рынок США из-за mortgage meltdown провалился на 20%, но те рынки, где подобных деривативов не было, оказались в куда более выигрышном положении.
Центральный Банк Китая просто злорадствовал, указывая американцам, что те-де просили его разрешить более сложные финансовые инструменты, — а сами доигрались.
На российском фондовом рынке нет сложных деривативов. Самой изысканной операцией на этом рынке является продажа акций без покрытия. Кроме того, российский фондовый рынок имеет мало отношения к реальной экономике. Если американский фондовый рынок — это манометр, который отражает реальное давление в трубе, то у нас труба сама по себе, а манометр сам по себе (хотя и аффилирован с трубой посредством общих владельцев).
В этих условиях мы имели все шансы пережить мировой финансовый кризис с нулевыми потерями для экономики и с небольшими — для финансовых рынков, если бы не обещание прислать доктора в «Мечел» и не российско-грузинская война.
«Доктор» обошелся в 65 млрд долл. упавшей капитализации. После войны началось уже не падение рынка, а вывоз капитала.
Иностранцы закрывали не только позиции — они закрывали лимиты на Россию. Продавали акции, покупали доллары и вывозили их из России. В короткое время вывезли 45 млрд долларов. Доллар из-за повышенного спроса на него взлетел на 10%.
После этого наступила очередь мелких отечественных спекулянтов. Для них прозвенел margin call — и они были вынуждены по любой цене продать акции, потому что их брокеры либо закрывали им позицию, либо просили добавить денег, а денег не было, да и боязно в этой ситуации выкидывать их на ветер.
Все это время — пока уходили иностранцы, пока шли margin calls — в Кремле проблемы не замечали в упор. «Это спекулянты». «Отрастет». Президент Медведев сказал, что не боится холодной войны. В газетах публиковались статьи о том, что падение рынка — это заговор проклятых иностранцев против России.
А потом наступила очередь тех, кто был близок власти. Их активы подешевели. Их акции в их карманных банках оказались под угрозой принудительного закрытия позиций.
И тут — все.
Как отрезало.
Статьи про заговор иностранцев против рынка исчезли. Испарились.
Президент Медведев сказал, что не хочет холодной войны.
Правительство заговорило о финансовом кризисе.
Какой кризис? В чем?
Страна сидит на нефти и газе. Нефть и газ упали, но пока не смертельно. Банковской системы в стране нет. Есть государственные банки, полдесятка частных и куча всякого мелкого финансового сора, который давно пора вымести. Финансовый рынок России — это манометр, который не воткнули в трубу.
На нем были иностранцы — они сбежали. Были мелкие игроки — они разорились. Когда очередь дошла до чиновников и их активов, им дали денег и они зафиксировали свою прибыль, впарив свои акции государству по приемлемой цене.
На фондовый рынок это не походит ничуть. Это походит на операции екатерининского канцлера Безбородко, который имел обыкновение скупать безнадежные тяжбы, а потом сам их и выигрывал. Английская корона веке эдак в XV тоже обожала подобные штучки. Тогда короли просили у финансистов (в основном евреев) заем, бедные евреи, понятное дело, давали. А потом им денег не возвращали. А потом какой-нибудь королевский министр предлагал им выкупить долги. За бесценок. А потом власть гасила долги министру по номиналу.
Фондовым рынком это нельзя назвать. Это антифондовый рынок. Когда ты можешь купить бумагу по одной цене и тут же, пользуясь своим служебным положением, впарить ее государству по другой.
Кто-то обманул Кремль.
Нет такой вещи, как поддержка фондового рынка.
Это все равно что во время морозов отапливать не дом, а атмосферу. Потеплеть не потеплеет, но бревна спишут.
С той только разницей, что мы не просто отапливаем атмосферу. Мы сжигаем те бревна, из которых можно было построить дом.
И знаете, в чем тут главная прелесть? Возьмем, скажем, «поддержку отечественных нанотехнологий».
Как это выглядит практически? Вы перечисляете деньги какой-то российской фирме. Потом она переводит их за границу. Заключает договора, рисует бумаги — деньги в итоге все равно в офшоре, но какое количество прокладок это потребовало! И еще отчеты нужно писать.
А вот возьмем «поддержку фондового рынка». Как это выглядит практически? А вот как. У чиновника был офшор. На нем были акции. Эти акции купило государство и перевело в офшор деньги.
Знаете один из самых популярных способов «отмывки» денег с переправкой их за рубеж? А вот именно такой: офшор продает российской фирме акции, якобы имеющие ценность, а та переводит ему деньги. Цена акций фиктивная, а деньги — настоящие. Найдите два отличия этой операции, против которой страстно боролся ЦБ, от решения о поддержке фондового рынка на 500 млрд рублей.
Это отмывка на государственном уровне. Это бегство капитала, объявленное национальной политикой.
Деньги вывезут, рынок рухнет.
Еще раз: что могло случиться в стране, где фондовый рынок не подключен к реальной экономике, от того, что иностранцы с этого рынка убежали?
И кто из них вернется играть в казино, где у всех на виду прямо над игорным столом висит магнит с надписью «Кремль»? В приличных казино магниты вешают снизу стола, а не вместо люстры.
Источник: Юлия ЛАТЫНИНА, Ежедневный Журнал
Только по существу, а не переводить стрелки и оскорблять человека
Ну может масштабы выросли, дык грех ситуацией не воспользоваться!
Раньше чего, по другому было?
Вспомните "Газбанк", которые создали три частных товарища, нахерачили акций, а потом Газпром эти бумажки выкупил за 3,2 млрд руб?
...ЭТО МАНОМЕТР!!!!!!!!....
...
А то лиш бы вякнуть что-то ятобы сменить тему
Вона в Италии ихиний самлётный еириталия государственно всирается, никак не всрётся.
Ты вааще понимаешь различие между покупкой акций, скажем Миттал Стил, которые обоспечены кой-какими заводиками и покупкой акций МП "Россия, впирёд", которые обеспечены тремя компьютерами и уставным фондом в 10 тыс. рублей?
А насчёт америкосов- я толком ситуации не знаю, пииздеть не буду.
Это отмывка на государственном уровне. Это бегство капитала, объявленное национальной политикой.
Деньги вывезут, рынок рухнет.
Еще раз: что могло случиться в стране, где фондовый рынок не подключен к реальной экономике, от того, что иностранцы с этого рынка убежали?
И кто из них вернется играть в казино, где у всех на виду прямо над игорным столом висит магнит с надписью "Кремль"? В приличных казино магниты вешают снизу стола, а не вместо люстры.
НО КАЦАБОНЫ как всегда скажут,что это происки прогнившего ЗАПАДА.КОЦАБЫ,вы НЕИЗЛЕЧИМО БОЛЬНЫ.ПУТИН ПОСТАВИТ у СЕБЯ в ЗАМКЕ МАЛИБУ,вам ПАМЯТНИК.
И это БУДЕТ ОБХЕЗАННЫЙ ПЕНЕК,на который ПУКИН будет проходя мимо смачно ПЛЕВАТЬ!!
А в Раше чиновники высшего ранга по случаю кризиса разворовали часть бюджета РФ одним махом в невиданых до сих пор размерах
--- СЕРЕЖА - не показуй на людях свою обмеженість та необізнаність задаючи такі питання.
Але вони (США) на цьому вчаться (або хоч намагаються). Що яж ніяк не можна сказати ні про тебе, ні про Росію.
КЛАСС!
А скільки афоризмів... куди там тому Задорнову.
Фаза #2 настане в момент перефінансування комерційного боргу російських компаній (~500 млрд. дол.) Механізм простий але ефективний - замість очікуваного відсотку лайбор + 3 відсотки їм запропонують, наприклад, лайбор+4,5 (а що поробиш - війна, держвтручання, млява кредитна пропозиція тощо - причин з головою). Отож рахуймо - 0.015*500 = 7,5 млрд. з одного газпрому додатково піде в кишеню мані маркет фондів. (В _мою_ кишеню теж Ж
Стаття до теми (не для одноязиких) http://www.bloomberg.com/apps/news?pid=20601085&sid=aqps.Lxhc.lk&refer=europe Gazprom Leads Surge in Russian Debt Risk to Five-Month High Резюме - "битись так битись, але навіщо ж в дупу кричати??" (анекдот про Іллю Муромця та Змія Горинича).
Любопытная статейка в Stratfor. На любимейшие темы цензорчан - советую ознакомиться.
Кстати, здорово напоминает построения Сергея Переслегина, если кто читал такого.
http://glavred.info/archive/2008/09/24/175800-6.ht ml
Борьба с финансовым кризисом: Соединенные Штаты vs. Россия
Stratfor, «Главред»
Фондовые рынки по всему миру только что пережили удар – получив ряд потерь и многообразную нестабильность.
Взглянем на два наиболее пораженных рынка: Соединенные Штаты и Россию, где взгляды на бизнес и управление не могут не быть более отличающимися. В то время как американская федерально-резервная система даже не делает вид, что может руководить целой экономикой, российская система опирается на правительственный контроль, порожденный политической и экономической необходимостью.
Экономические системы, как США, так и России глубоко связаны с географией. США гордятся большим количеством соединенных судоходных рек, которые орошают большие участки пахотной земли, и рядом прибрежных регионов с многочисленными, идеальными для торговли и развития городов гаванями. Длинный ряд барьерных островов на Восточном побережье значительно упрощает морское судоходство, тогда как ряд естественных черт Западного побережья (примером служит Центральная долина в Калифорнии) поощряют развитие региона даже без связи с остальной страной.
Все, в чем нуждались США, чтобы стать высокоразвитой страной, – несколько транспортных артерий, железнодорожных и автомобильных, через Скалистые и Аппалачские горы. Транспортировать товары через страну очень легко, особенно для фермеров Среднего Запада, которым только и нужно, что добраться до реки. Богатство порождает богатство, и частное предпринимательство, развиваясь, встречает очень мало препятствий. Короче говоря, экономическое развитие для США – имеет достаточно комфортные условия, что повлияло на развитие экономики и даже финансовой системы. Американцы склонны к системе государственного невмешательства, где правительство держится в стороне от дел просто потому, что нет такой потребности. Американцы спорят в первую очередь не как добыть прибыль, а что делать с ней после того, как она получена.
Российские же реки, напротив, не соединены между собой, не следуют к местам, где было бы логично закладывать города. Большинство впадает в Северный Ледовитый Океан, кроме наибольшей – Волги, которая впадает в изолированное со всех сторон сушей Каспийское море. Пригодная для использования береговая линия России также очень мала, а там, где она есть (Черное, Белое моря), то удалена от наиболее населенных центров. Поскольку в России вегетационный период короткий, производство продуктов питания скорее идет сезонными волнами, чем круглогодично,. Поэтому транспортировка продукции это кошмар, который Россия переживает раз в год и который нельзя решить с помощью речного или морского транспорта. Россияне в вопросе доставки зависят от той транспортной сети, которую правительство удосуживается построить.
Следствие этого – экономическая культура, почти во всем противоположная Соединенным Штатам. В то время как экономическое развитие в Америке это детская игрушка, тотального голода в России можно избежать только суровым и внимательным централизованным планированием. Транспортная инфраструктура – удобный связующий фактор в США, согласно некоторым взглядам, даже роскошь, но для России это вопрос жизни и смерти. Поэтому пока американцы надеются, что правительство будет оставаться вне игры, россияне ожидают от власти активной роли во всем, что касается экономики.
Этот фон значительным образом объясняет, как развивались рыночные события последних нескольких дней.
В Соединенных Штатах двумя наибольшими событиями стали банкротство Lehman Brothers и правительственная интервенция ради спасения American International Group (AIG). Оба учреждения очутились на финансовой мели после поглощения субстандартных ипотечных активов. Благодаря сомнительным ссудным практикам было предоставлено большое количество кредитов под залог людям, которые в действительности не могли себе позволить платить по ним. Но поскольку традиционная мудрость инвестирования заключается (заключалась ли) в том, что ипотека является самой безопасной, самой надежной категорией обеспечения, много инвестиционных компаний навалом выкупили эти субстандартных ипотечных долгов и развили свои собственные механизмы одалживания денег, чтобы предоставлять больше кредитов непосредственно.
В конечном итоге, мыльный пузырь лопнул и сочетание спада в строительстве, и раздутие всех этих субстандартных ипотек (где-то 20%) привело к списанию активов во всей промышленности. И для Lehman Brothers, и для AIG процесс рационализации их учета оказался слишком дорогим и поставил под угрозу их способность осуществлять операции. В случае с Lehman Brothers, правительство попробовало исправить ситуацию, сведя компанию с более здоровой фирмой, чтобы сделать переход более спокойным; однако, в итоге, хотел просто стоять в стороне и дать Lehman Brothers погибнуть из-за собственных ошибок.
Ситуация с AIG немного более сложна. Федеральная Резервная Система (ФРС) предоставила AIG $85 миллиардов кредита, чтобы взять под контроль 80% акций этой группы. Многие рассматривали это решение, как скорую помощь и критиковал его, но реальность не могла быть дальше от правды. ФРС поставила простые условия - мы предоставим вам эту ссуду, чтобы вы не беспокоились требованиями акционеров (не будет дивидендов) или ликвидностью ($85 миллиардов будут использованы для поддержки внутренних операций AIG без учета ситуации на общем рынке). Взамен вы продадите эту компанию на протяжении двух лет. ФРС осуществила интервенцию только с тем, чтобы не дать AIG сбросить свои мощные страховые обязательства (группа контролирует часть финансовой защиты мощнейших компаний с Wall street, Европой и Азией, в сумме, где-то около полтриллиона долларов). Таким образом, ценой за помощь ФРС была полная ликвидация группы и AIG в действительности перестала существовать в день, когда объявлено о “скорой помощи”. Действия ФРС лишь поддерживали тело AIG при жизни до тех пор, пока из него будут вынуты все органы.
Рынки до сих пор взволнованы, и неясно понял ли Wall Street тот факт, что AIG не спасли, а усыпили, как коня со сломанной ногой. Дело в том, что такого рода интервенция была осуществлена государством неохотно, с двумя единственными мыслями: вмешаться только тогда, когда стабильность системы под угрозой и не просто ради спасения какого-то частного предприятия; и вывести правительство из бизнеса как можно быстрее.
Теперь сопоставим это с тем, что делается в России.
Проблемы российского рынка не новы. Чуть раньше в этом году российская власть взялась проводить значительно более агрессивную линию в работе с иностранными инвесторами, а в мае зарубежные деньги начали исчезать. Многое что способствовало таким изменениям, но более всего то, что в российском правительстве возникло ощущение, будто верховенство права и имущественные права, итак не находящиеся в России на первом месте, могут быть творчески интерпретированы в зависимости от позиций должностных лиц ради тактических потребностей власти. Наилучшим примером является поощрение грабежа той части нефтяной компании TНK-БП, которая принадлежит British Petroleum.
В августе Россия оккупировала Грузию, наложив еще один слой политического риска и, тем самым, вынудив инвесторов с более крепкой памятью возвращаться к геополитической враждебности и финансовой изменчивости времени Холодной войны. Отток денег вырос. В конечном счете, кредитный кризис на Западе, который только что привел к банкротству Lehman Brothers и AIG, усилил глобальную борьбу за качественные активы. С точки зрения западных инвесторов, учитывая российское отношение к собственности и войну в Грузии, российские активы уже больше не рассматриваются как безопасная ставка. Добавьте к этому также тот факт, что цены на нефть на протяжении трех последних месяцев упали на треть, и таким образом как экспортер энергоносителей Россия выглядит уже менее привлекательно.
Таким образом, 16 сентября российские рынки просто забуксовали, вынуждая правительство приостанавливать торги в последнюю минуту. Стратегические ночные антикризисные заседания провалились, и торги приостановились на целый день в первый же час 17 сентября. 18 сентября торги не возобновились, а фондовую систему включили снова только 19 сентября и то на два часа. Паника настолько серьезная, что «Сурґутнефтеґаз», одна из ведущих нефтяных компаний России, теперь страдает от рыночной капитализации, которая лишь немногом превышает ту наличность, что лежит на ее счетах.
Российское правительство осуществило серию антикризисных заседаний, на которых было решено непосредственно рекапитализировать три наибольших государственных банка: Сбербанк, ВТБ и Ґазпромбанк, на $44 миллиарда. К тому же, власть вбросила 500 миллиардов рублей ($19,6 миллиардов) на фондовый рынок и еще 60 миллиардов рублей непрямым способом провела через те же государственные банки.
Прямую интервенцию на фондовом рынке воспринимают преимущественно неохотно из-за ее неэффективности. Инвесторы никогда не знают, что получится в итоге из-за правительственных действий, – но, объявляя о них, российская власть дает спекулянтам время предпринять контрходы. Если же все пройдет, как запланировано, Кремль сожжет свыше $200 миллиардов долларов ради мизерного успеха, кроме разве что впечатления, будто все возвращается на привычную колею.
Но правительство не очень сокрушается. В отличие от американцев, его цель не в защите экономической системы, цель Кремля – контроль над системой, как над домашним животным. Что может быть большим отличием от мировоззрения ФРС, которая, даже не делает вид, что может самостоятельно руководить всей системой, – даже не хотела бы этого делать, если бы и могла.
Российская система, однако, опирается на правительственный контроль, что происходит из политической и экономической необходимости. Здесь нет аллергии на идею централизации. Действительно, многие власть предержащие рассматривает централизацию как добро. Но даже наиболее либеральные среди них осознают время от времени, что твердая руководящая рука необходима, тем более в России. Речь идет не о том, вмешиваться или нет, а насколько и надолго ли.
Кремль знает о своей потребности иметь больше денег в обращении, все просто и ясно. Он также знает, что, невзирая на свои $750 миллиардов резервных фондов, ему недостает управленческих навыков или даже наличности, чтобы руководить всей экономикой самому. Он для этого должен иметь больше ресурсов.
В духе временного мероприятия, Кремль составляет короткий список критически важных компаний, которым нельзя позволить упасть. Этим компаниям предоставят определенный доступ к правительственным средствам. Кто не в списке, останется один на один с проблемами. Следствием станет то, что компании с доступом к деньгам поглотят компании без доступа, – общая консолидация определенно выразительно маячит на российском горизонте. Поскольку правительство значительно больше склонно бросать спасительный трос правительственным же компаниям, эта консолидация станет также централизацией экономической власти в руках Кремля.
Следующим шагом правительства будет противодействие нехватке средств. Его цель – не даты деньгам вытекать. Приостановка торгов только начало ее реализации. Дальше в ход идет полный контроль и даже ограничение обмена рубля. После того правительство ринется искать дополнительные ресурсы для увеличения своих резервов. Поскольку первый шаг вынудит к бегству иностранные деньги из России, как от чумы, Кремль будет нуждаться в другом источнике. И кажется, Кремль уже нашел его - это российские олигархи.
Олигархи сначала были бандой, что грабила российское государство, слепое и беспомощное в первые дни после коллапса Союза. Мошенничество, кражи, вооруженное насилие – все было подходящим для строительства колоссальных, несколько похожих на Франкенштейна, корпоративных империй, которые целые годы руководили российской экономической и даже политической жизнью. Состав олигархии был текуч: новые олигархи заменяли старых, временами даже не без насилия, но они выглядели как постоянная характерная черта российской системы к моменту прихода Владимира Путина. Он установил новые правила и запряг экономические возможности олигархов в «телегу», которая реализует собственные задачи Кремля. А тех, кто ослушался, просто наказали.
И все-таки и до сих пор не все из олигархов являются рядовыми гражданами. Активы многих из уничтоженных в борьбе олигархов было переведено в государственную собственность и переданно под эгиду союзников Путина. Так что теперь олигархов могут разделить на четыре четких группы: номинально подчиненные, и все еще независимые; союзники власти; изгнанники или заключенные; мертвые.
Вторая группа даст определенную точку отсчета, поскольку их существование крепко связано с российской склонностью к централизации. Эти “государственные олигархи” не просто контролируют компании для государства, но также являются министрами правительства, которые прямо контролируют компании. Среди них такие августейшие лица, как заместитель премьер-министра Игорь Сечин (он же президент Роснефти), и первый заместитель премьер-министра Виктор Зубков (глава «Ґазпрома»). Новый президент Дмитрий Медведев раньше занимал все должности Зубкова. Дело в том, что экономическая централизация России уже идет на полный ходом
Одно из стратегических заседаний 16 – 17 сентября было не просто собрание правительственных экономистов. Путин приказал важнейшим олигархам – всем им – лететь в Москву. Список был таким основательным, что поздно вечером 16 числа прилетел даже Роман Абрамович, олигарх, который не только распродал немало своих российских активов, но и сам живет теперь в Лондоне. Российские олигархи представляют наибольший общий котел капитала, хоть иностранного, хоть нет, в России, и все имеют репутацию финансовых эгоистов. Факт обвала рынка в первый же час после этой встречи показательный: если существовал план сбора денежного балласта из олигархов, то его восприняли без энтузиазма. И олигархам этого не забудут.
Олигархи, особенно «частные» олигархи, имеют деньги. Деньги нужны Кремлю. Централизация у всех на устах. Соединить эти точки интересов линиями – именно это, считает Stratfor, будет главным событием в российской экономике в ближайшие недели. В американской системе ударение делается на сохранении системы, тогда как в Кремле акцент делают на сохранении власти. В США события последней недели, хотя и бесспорно важные, не составляют ни одного фундаментального надлома имеющейся экономической системы. А происходящее в России, выглядит так, словно мы входим в финальную стадию борьбы между олигархами и государством за контроль над экономикой.
С английского перевели Роман Горбик и Юрий Романенко