Владимир Зеленский и Третье сентября

Автор: Василь Рибніков

Президент Украины Владимир Зеленский и его молодой Кабмин заседали шестые сутки подряд, но сон не шел. В окна заглядывала полная луна, зеленые лица министров гармонировали с партийной символикой, а красные от усталости глаза горели жаждой реформ в самых неожиданных местах. Андрея Богдана по-прежнему не отпускал Сен-Тропе, поэтому кофе в его стакане шел искристыми пузырьками.

- По поводу снижения тарифов, - докладывал министр экономики Тимофей Милованов. - Сейчас конъюнктура рынка такова, что может и подфартить. Фарт свалится тупо оттого, что весьма ништяковые цены на горючку сейчас выглядят временно клево, поэтому, наверно, немножко снизим. Короче, мировая конъюнктурочка у нас - будто бабушка ворожит.

- Про бабушку лишнее, - поморщился Богдан. - Вы же не порохобот, чтобы так выражаться.

- Порохоботы говорят "бабушка Беня", - с тонкой улыбкой возразил Милованов. - Это для них такой концептуальный олень, типа "бабушка Беня наворожила нам весь состав Кабмина включая премьера", а "Центрэнерго"...

- Ты мне нравишься, Тимофей, - неожиданно сказал Зеленский, - в Украине никогда еще не было министра экономики, который бы выражался такими понятными и четкими терминами, но давай покороче, дуже дякую.

- Короче, когда кризис #банет, поднимем тарифы, дадим бобикам субсидию, а фартовые пусть башляют настоящую цену, - быстро сказал Милованов. - Другие замолоди по тарифам тупо заныканы жизнью как таковой.

- Так а при Порохе разве не так было? - раздался из темного угла в меру глумливый голос знаменитого публициста Сергея Иванова.

- В целом Порох двигался правильно, но медленно, - возразил премьер-министр Гончарук, незаметно поглаживая под столом свой электросамокат, который он использовал вместо кресла-мешка. - А мы будем неправильно, но быстро.

- Так, что это там за журналист еще остался? - недовольно повысил голос Зеленский. - Имейте же совесть, в конце концов, мы шестые сутки без сна.

- Я просто хотел сказать, что это очень правильно, что Цемаха отпустили, - примирительно сказал знаменитый публицист Иванов. - Наших ребят надо вызволять любой ценой, и очень плохо, что множество #баных экспертов не понимают этой простой истины.

- Вот именно! - горячо воскликнул Зеленский. - Вот именно! Я за наших рибят готов отдать России вообще все вплоть до Луганщины.

- Луганщины? - насторожился Иванов. - Как-то это, по-моему, эээ, чересчур, что ли.

- #баным экспертам не понять, - с горьким сарказмом сказал Зеленский. - Все, разговор окончен, выйди отсюда, разбойник, шо, со слухам плоха? Охрана!

Вскочившие со своих мест господа народные депутаты Юзик и Гантеля вытолкали знаменитого публициста в коридор.

- Чертовы браслеты, все руки порастирали, - пожаловался Зеленский на ухо Богдану. - Хожу, как клоун. И с Цемахом этим теперь непонятно что делать.

- Один Гендин в фейсбуке предлагает сделать Цемаха директором Одесского художественного музея вместо Ройтбурда, - оживился Богдан. - По-моему, реально ржачная тема, давай приколемся.

- Что еще за Ройтбурд? - озадаченно спросил Зеленский.

- О, Ройтбурд! - радостно воскликнул теневой и. о. министра здравоохранения, глава парламентского комитета по вопросам здоровья нации, медицинской помощи и медицинского страхования Михаил Радуцкий. - У меня есть его лучшая картина, называется "Х#й в жо...

- Достаточно! - Зеленский стукнул кулаком по столу. - Вы все как сговорились сегодня.

- Я этого мужчину не знаю, - поспешно сказала министр здравоохранения Зоряна Скалецкая. - Я вообще выступаю за увеличение рождаемости, а методы этого мужчины вряд ли будут способствовать...

- Еще одно слово, и я тебе быстро сама знаешь что, - с леденящей душу улыбкой сказал Радуцкий, - сама знаешь куда.

- О, так нормально, - удовлетворенно сказал Зеленский, - вот так и говори если шо.

- А между тем, пацаны, ни одного журналиста на заседании правительства не осталось, - со счастливой улыбкой объявил премьер-министр Гончарук, - и больше мы их сюда пускать не будем. Кабмин - не место для пиара, больше никаких шоу. Давайте работать!

Члены Кабмина дружно зааплодировали. Раскланявшись, Гончарук выкатился из-за стола, переоделся в шортики, умело разгонал электросамокат и принялся с невероятной скоростью нарезать на нем круги по периметру зала. Богдан включил гимн Украины и, подпевая и кривляясь, стал ходить вокруг стола с двумя бутылками шампанского, причем если Гончарук катался по часовой стрелке, то Богдан ходил против. Министр обороны Загороднюк поставил на стол тазик и запустил в него кораблики, министр юстиции Малюська включил на смартфоне "Тома и Джерри", пресс-секретарь Мендель вынесла стул в проход и, широко закинув ногу за ногу, сделала зовущее лицо.

- Владимир, сделайте мне подарок - снимите уже с себя свою неприкосновенность, - страстно прохрипела она.

Зеленский вздрогнул и посмотрел на луну. Ему показалось, что за окном внизу кто-то щелкает зажигалкой.

- Самый молодой Кабмин в мире! - закричал Гончарук, попытался на ходу дернуть Мендель за воображаемую косичку, ушел с траектории и въехал в Богдана. Раздались матюки и звон разбитых бутылок, возникла неразбериха.

- Две бутылки, - прохрипела Мендель. - Две. Сегодня третье сентября, итого пять. Сегодня мне тридцать три года, это шесть. Шестью восемь - шестдесят восемь, это один. Пятнадцать и шесть - это очко.

- Очко? - оживился Радуцкий.

- Нет, - быстро сказал Зеленский. - Но хорошо, что ты спросил. Скажи, Миша, чем объясняются массовые отравления шаурмой по всей стране?

- Это вы так тему переводите? - разочарованно скривился Радуцкий. - Зря. А насчет шаурмы - это, конечно, не кое-что кое во что, это диверсия, а может быть, даже покушение на кое-кого.

- Да, но чьих это рук дело? - без испуга спросил Зеленский.

- Известно чьих, - пожал плечами Радуцкий. - Читал у Дубинского, что на днях Порошенко убил собаку и дюжину милых котят, но не съел их, как обычно, а разослал по киоскам быстрого питания. Дальше объяснять?

- Что ж тут объяснять, народ не дурак, разберется, - мрачно сказал Зеленский. - Сложит дважды два.

- В этой связи хочу познакомить вас с одной моей очень интересной пациенткой, - понизив голос, сказал Радуцкий и неожиданно крикнул: - Лизанька, заходите!

Дверь с грохотом открылась, и в зал заседаний Кабмина быстро вошла женщина с ведром на голове.

- Кажется, я ее знаю, - вздрогнув, пробормотал Зеленский. - Эта, как ее там...

- Ліза сміху, - подсказал Богдан. - Шефир с ней новое шоу хочет делать.

- Леначка! - закричала народный депутат Богуцкая Елизавета, подбежала к Зеленскому и продолжила скороговоркой: - Ты не поверишь, я на своем мониторе восемьдесят раз нажала такую кнопочку, чтобы взять слово, а оно не взялось, потому что компьютер перенес меня в такое место, что просто невозможно!

- Ты там в Раде не докуривала ни за кем? - вкрадчиво спросил Радуцкий. - Никто тебе кое-куда ничего?

- Еще как чего! - воскликнула Богуцкая. - Партия "Голос" перерезала мне там провода, а сегодня утром у меня отказало рулевое управление. Истинно говорю вам, "Голос" работает на Порошенко.

Радуцкий со значением посмотрел на президента.

- Все сходится, - мрачно сказал Зеленский. - Все сходится.

- Раз, раз, - внезапно раздался чей-то басовитый баритон, усиленный переносным динамиком системы караоке. - Раз, два.

Напряженная работа Кабмина прервалась, все посмотрели на Ляшко, который, воспользовавшись минутной неразберихой, не только проник на заседание, но и успел подключить аппаратуру. Он был пьян и в одних трусах.

- Ну что, збоченец, наложил вето на мой закон про кастрацию педофилов? - прорычал Ляшко, тыча Зеленскому в лицо. - Деток любишь, брудная скотыняка? На телефон их не даешь снимать? А спорим, я тогда в школе все снял? Ля-ля-ля, ля-ля-ля, и мне ничо не будет!

- Ах ты ж чертов... - Зеленский захлебнулся от ярости и возмущения. - Охрана! Члены правительства! Все! Взять! Арестовать!

Все бросились было к Ляшко, но тот, злорадно ухмыльнувшись, щелкнул кнопкой, и в зале заседаний Кабинета министров зазвучали магические аккорды вступления к песне "Третье сентября".

Члены правительства и приглашенные замерли на месте, зачарованно заулыбались и стали смущенно приглашать друг друга на танец. Богдан пригласил Зеленского, Мендель заплакала и обняла Богуцкую, которая внутри ведра испытывала тайную страсть к Разумкову, Милованов прятался от Радуцкого, Гончарук бесшумно сновал на самокате между партнерами с бенгальским огоньком.

- Все не то, все не так, ни коров, ни собак, как же так все у нас со мною, - перевирая слова и мотив, печально пел Ляшко неприятным пьяным голосом. - Хули делать теперь, я стучу мордой в дверь, пролетел над страной лист фанерный, постой, третье сентябрьаааа, день прощанья!

С оглушительным грохотом и звоном разлетелось окно, и в зал заседаний вкатилась огромная горящая покрышка. Вслед за ней в помещение запрыгнул злой, большой и опасный боксер.

- Что, суки, не ждали?! - взревел Виталий Кличко, раздувая мускулатуру. - То, что вы сделали, - это двоевластие! А по сути - прямое президентское правление. Кличко могут уволить только киевляне! Ки-ев-ля-не!

Танцующие не обратили на него никакого внимания.

- День, когда горяаааат костры из шииин! - еще более печально пел Ляшко. - День, когда горяаат обещаньяаа!

- Да вы тут совсем уже охерели, - сказал Кличко и попятился назад, наполняясь суеверным ужасом. Несколько секунд он постоял у подоконника, затем перемахнул его обратно и скрылся в темноте.

До конца песни оставалось недолго.

Василий Рыбников, "Цензор. НЕТ"