Скончался известный певец Эдуард Хиль

Да! Даже и в таком случае льется грязь!!А ведь мое поколение выросло на его песнях,и в то время мы
не думали о его национальности.Пел он для нас и звезд не хватал с небес..Спасибо Вам за Ваши про-
стые и ,лирические песни,песни нашей юности. Земля ВАМ пухом.

Эдуард Хиль: Розы для меня заворачивали в доллары

В детстве с Эдуардом Хилем произошла малоизвестная история. В 1942 году будущий классик советской эстрады воспитывался в детдоме башкирского поселка Раевка. Одна из воспитательниц, "полная блондинка по имени Эльза", однажды сказала, обращаясь к классу: "Наш Хабибулин - по фамилии видно - татарин. Хайкин - еврей. А Хиль, наверное, немец". "Правильно! - подхватили дети. - Немец! Немец! Хиль, ты будешь в спектакле Гитлера играть!"

Спустя 58 лет певец не может вспоминать об этом эпизоде спокойно. Ирония судьбы: Хиля, исполнившего с эстрады, кажется, все известные русские романсы, в начале жизни классифицировали как инородца.

Если бы не Гагарин, меня бы не было ни на радио, ни на ТВ

- Вот вы вспомнили про тот случай в Раевке, а у меня волосы встают дыбом, - говорит Эдуард Анатольевич. - Почему эта мерзость сидит в некоторых людях, я до сих пор не пойму. Когда взрослому человеку говорят такое - его словом убить можно. А представляете, ребенку? Это не забывается.

- Гитлера вас тогда так и не заставили сыграть?

- Нет, мне было всего лет семь-восемь. Да и не было никакого желания.

- Откуда у вас в самом деле такая фамилия - Хиль?

- Я это выяснил. Один профессор разложил мне все по полочкам. Есть две версии. У одного из праславянских племен был такой царь Хильвуд. Вуд - лес, хиль - холм, гора. А еще Хиль - испанское имя. Есть даже такая пьеса "Дон Хиль - зеленые штаны". Мои предки из Смоленска, дед с Березины. Под Брестом есть станция Тэвли, там множество Хилей живут. Быть может, какой-то испанец, раненный при отступлении наполеоновских войск, остался на Березине. У Наполеона были наемные полки из Испании. Фамилию Хиль я встречал в Латинской Америке, Португалии, Европе, Швеции и России - везде. А поездил я много.

- Не ошибусь, если предположу, Эдуард Анатольевич: по жизни вы никогда не были диссидентом... У моих родителей на проигрывателе в 70-х целыми днями крутился заезженный миньон: "Адресованная другу, ходит песенка по кругу, потому что круглая Земля..." Все детство прошло под ваши песни. Пластинки выходили миллионными тиражами. Вас не зажимали, не преследовали. И вы, кажется, всегда лояльно относились к власти?

- Я еще тогда говорил - и Стржельчик, и Копелян были со мной согласны: артист всегда должен быть в оппозиции к власти. Но оппозиции нормальной, не злобной. Критика власти - это естественно. Власть перерождает людей. Пробыл человек полгода начальником, и его не узнать.

- Известна легенда о том, как вам влетело за песню "Как хорошо быть генералом" от самих генералов. Вы, кажется, потом оправдывались, что это сатира, направленная против итальянской армии...

- Нет, не оправдывался. Я удивился, когда генералы вдруг встали и начали покидать зал. Песня исполнялась по заявке Юрия Гагарина. Это был концерт в академии, где он учился. Когда я запел, первые ряды актового зала опустели - генералы расценили песню как оскорбление своей чести. Потом меня вызвали в политуправление и сказали: отдохните-ка годик! Ни по радио не будете звучать, ни по телевидению... Однажды мы встретились на очередном банкете с Гагариным. Он попросил исполнить новую песню Пахмутовой о летчиках. Я говорю: так и так, Юрий Алексеевич, не могу, помните тот случай? Он мне: да ты что?! И пошел в политуправление: что ж вы делаете? Вы хоть знаете, слова там какие? Это же песня про капрала, который критикует НАТО! Там говорят: а! про НАТО?! Ну, тогда можно, пусть Хиль поет! Потом "Как хорошо быть генералом" даже сняли в одном из "Огоньков". Меня как бы реабилитировали.

- Другого могли бы и не простить, даже с такой протекцией. Помните разгромные статьи про Шульженко, Райкина, Утесова?

- Помню. "Пора кончать эту пошлость!"

- А про вас выходили разгромные статьи? Что-то не припомню.

- Про меня? Очень много. Писали, например, что у Хиля столько аппаратуры - хватит на несколько музыкальных коллективов, и еще больше костюмов... Это было наглое вранье. Аппаратуру я сам купил в Японии, а за все служение в Ленконцерте с пятьдесят пятого года мне не сшили ни одного лишнего костюма.

- Говорят, вы до сих пор живете достаточно скромно. Правда, в элитном доме... (Хиль 20 с лишним лет живет в знаменитом "толстовском" доме зодчего Лидваля, выходящем одновременно на улицу Рубинштейна и набережную Фонтанки. Во дворах этого здания снимали заключительные кадры фильма "А вам и не снилось..." С конца 80-х здесь жили многие представители питерской власти, в том числе убитый вице-губернатор Михаил Маневич. - В.К.).

- Моими соседями по дому всегда были известные артисты, писатели, композиторы, театральные критики. Лидваль спроектировал гостиницу "Астория" и еще несколько подобных шедевров в Петербурге. Эта поэзия в камне и дереве положительно влияет на жильцов, особенно на людей творческих.

- Идя к вам, начал пересчитывать во дворе "Лэнд Крузеры" и сбился. Очевидно, поменялся контингент?

- В доме три двора, и в каждом своя публика. Я живу в среднем. Квартира просторная. Когда делал ремонт, переставил стены - зачем мне, например, огромная, в половину комнаты, ванная? А кого-то из жильцов это вполне устраивает.

- Кто сегодня ваши соседи - из "людей творческих"?

- Их мало осталось. Вы их не знаете. Эти фамилии ничего не значат для нашего шоубизнеса. Времена изменились.

- Вы вообще против шоубизнеса?

- Я не говорю, что его надо запретить. Он должен занимать определенное место, но не в душах. Собрались, поплясали и забыли. Делать из этого деньги - увольте. Лучше уж сидеть голодным.

В Париже на хлеб уже хватало, а вот на мясо...

- Вы как-то сказали: Париж помог мне пережить нелегкие времена. Чем они были нелегкие для вас лично?

- Был Ленконцерт - три с половиной тысячи человек. Из них две тысячи артистов. И вдруг все рухнуло, распалось на частные бригады. Люди получали под это дворцы - обещали, что сделают новое искусство. А вместо этого просто тусовались годами. Для артистов моего возраста вообще не стало никакой работы.

- И тогда вы сами решили податься в Париж - на заработки...

- Я туда не насовсем уезжал, а так - два-три раза в год. Французскую визу больше чем на два месяца не дают. Пел в русском кабаре "Распутин". Туда любили приходить богатые американцы, арабы, французы, новые русские. Не поесть, как правило, а послушать музыку. Иногда кто-то заказывал икру и семгу. Но в основном слушали. Хозяйкой кабаре была мадам Мартини Елена Афанасьевна, я слышал, она в прошлом году умерла. Мартини она по мужу, а сама родом из Белостока. У нее было несколько русских кабаре... Атмосфера в "Распутине" аристократическая - я застал дворян еще из первого поколения нашей эмиграции.

- Как они к вам отнеслись?

- Очень благожелательно. Предлагали свои услуги. Один человек открыл свой гардероб и говорит: бери любой костюм! А там их штук сто. И все подходят мне по комплекции. Я говорю: нет, Митя, ну как я могу? И не взял. Не потому, что новый костюм не был нужен... Другой случай: мадам Мартини была смущена назначенной мне ставкой, когда кое-что узнала обо мне от своих друзей Любимова и Евтушенко. Сказала: что ж это вы не предупредили, что так популярны в России? И предложила другой гонорар. Но я уже уезжал из Парижа.

- Почему не остались?

- Я ездил не затем, чтобы остаться, а затем, чтобы выжить, семью прокормить. Хотя, конечно, было очень трудно. Те деньги, которые я получал, работая в кабаре - это, знаете... не те деньги. Ты каждый день должен как бы включать в голове компьютер: "Так... полкило картошки, хлеб, фрукты и рыба..." И все! Позволить себе мясо было невозможно. Только на Пасху и Рождество мог чуть-чуть больше подзаработать, потому что богатые люди приглашали к себе домой.

- Вы получали там деньги как ресторанный певец - от посетителей за столиками?

- Когда я впервые с этим столкнулся, стало не по себе. Но мне сказали: да ты что! Шаляпин в Париже пел прямо на обеде. И деньги за это получал... Мне стало как-то легче. На Западе так принято. Тех, кто не берет деньги за исполнение, считают недоумками.

- Говорят, вы все-таки отказывались от таких денег.

- Да, был случай, обидел человека. И зря. Старики-эмигранты давали певцам деньги от чистого сердца. А мне хотелось просто так петь для них "Утро туманное", "Вечерний звон", чтобы напомнить им о России... Какой-то, как сказали, принц захотел меня отблагодарить - он сидел в отдельном кабинете, в полутьме, с дамой. Мужчина лет сорока и молодая очаровательная женщина. Я отказался. В конце выступления он все-таки подошел и положил на рояль розу. Стебель был обернут какой-то бумажкой. Стоявшая рядом знакомая, югославка Соня, сказала: что это ты, Эдуард, сто долларов бросаешь? Этот принц розу в сто долларов завернул...

В Париже вообще смешно дают артистам деньги: берут вас за руку, говорят "Большое спасибо!" и с рукопожатием передают купюру. В "Распутине" на рояле стояла шкатулка, куда исполнители складывали свои чаевые, а потом все делилось поровну. Я никогда не смотрел, сколько там и кто что складывает. Были артисты, которые заранее чувствовали, что им перепадет от посетителя крупное вознаграждение - допустим, тысяча франков. Они эту тысячу брали одной рукой, а другой опускали в шкатулку 50 франков. Были скандалы, но - не пойман, не вор.

- Как вам показался Париж?

- Я изучил его по станциям метро. Знал их все, мог сделать пересадку с закрытыми глазами в любом месте. Когда начал больше зарабатывать, стал ездить на автобусе. А потом мне сказал один поэт: попробуй походи пешком. Ты другой раз едешь 3 остановки на метро, а можно через дворы пройти за пять минут. Я начал ходить и увидел: Париж очень маленький, в несколько раз меньше Москвы. А народу столько же.

"Так у вас 3 машины - и все мало?!"

- Сейчас вы на родине. Каковы впечатления?

- К сожалению, не блестящие. На деньги, которые имел на книжке, мог купить две машины. Все это превратилось в две буханки хлеба. И до сих пор над нами продолжаю