ВЕРА АНДРЕЕВНА СЕРДЮЧКА: "В УКРАИНЕ Я ГЕРОЙ, А В РОССИИ - РЕАЛЬНЫЙ ВРАГ"

Не успела она разобраться с одним скандалом, как на носу другой. Что ни день — у Сердючки новая драка. От стресса в виде Веркиной "Раши, гуд бай!" отдыхать российской публике помогает телевидение. Как мы вчера сообщали, на днях из телеверсии открытия "Славянского базара" было вырезано выступление Сердючки. В Витебске, где проходит фестиваль, гарна дивчина дала эксклюзивное интервью "МК" под заголовком "Верка Сердючка: "Я сейчас - реальный враг".

-А что делать? Я же не виноват ни в чем. Не могу я постоянно всем доказывать, что не пел: “Раша, гуд бай!”, — говорит Андрей Данилко — он же Верка Сердючка. — Давайте просто скажем этой фразе: “Гуд бай!” Мы же все славяне, все рождены в Советском Союзе. Надо думать о том, что на конкурсе впервые в десятке было столько стран из бывшего Союза. Мы же шли не на то, что нужно первое место. Да хоть десятое! Мы пришли для того, чтобы порадовать, подурачиться. Сам факт того, что Сердючка на “Евровидении” — уже победа. Но сюда ведь вмешивается политика, и мы попадаем под раздачу именно из-за политического противостояния. Ну не может быть так, что выходит программа “Новости” и там говорят: “Первое место — Сербия. Третье — Россия, а шестое — Белоруссия”. Это же глупо! А фраза: “Россия — аж третья! А Украина — всего лишь второе”. Ну разве это не маразм?

— Кому же вы так дорогу перешли?

— Все, что произошло, замутила какая-то группка людей. Это просто раздражение. Все было рождено в обиде. Успех ведь не прощают. Людей, которые организовали эту травлю на меня, я понять могу. Я совершенно спокойно к этому отношусь. И они понимают, что я прав! Но мы все порядочные люди и должны вести себя достойно. Все умные люди всё понимают. Пугачева защитила меня в интервью, а что она еще может сделать?

Она же не ляжет на амбразуру. Не будет бегать по всем каналам и кричать: “Он это не пел!” Вот даже Боре Моисееву все про меня говорят: “А чего ты его поддерживаешь?” Представляете, насколько накручены люди, если я сейчас — реальный враг! Теперь в России начали выходить какие-то программы с информацией о якобы запрете моих концертов. Теперь уже говорят, что Россия обиделась не из-за того, что Данилко спел или не пропел эту “Раша, гуд бай!” и потому что он поехал на “Евровидение” от Украины, а не от России. А ничего, что я там живу? Они мне: “Как вы можете? А если бы Филипп Киркоров поехал от Болгарии?” Если уж такая штука пошла — можно Киркорову вообще сказать: “Езжай жить в Белоруссию!” Он же Колдуна продюсировал.

— Что же вы не объяснились? Вас же приглашали на телевидение…

— Да, накануне фестиваля я специально приехал в Москву. На программу пришел. Но там вообще странно все было. Мне пообещали, что будет прямой эфир, а когда мы приехали, оказалось, что это запись. И я сразу подумал, что, возможно, наш разговор будет монтироваться. Что в принципе и произошло. Хотя оставили выступления и Киркорова, и Кобзона, но все равно была команда: “Мочите!” Я приехал не оправдываться, а объяснить, что запись в Интернете была в ужасном качестве. Сам слушаю — мне тоже эти слова могут показаться. Но потом я понял, что именно эта фраза была вырвана из песни — специально для того, чтобы людей зомбировать, дуть им в уши, мол, вот плюнул России в лицо. А тут еще интервью выходят, которые я не давал, со словами: “Прости меня, Россия!” Почему в суд не подаю? Просто не хочется ввязываться во все это... Куча работы.

— На Украине тем временем вас снова полюбили?

— Да, я приехал туда героем. Вся Украина смотрела завороженно конкурс, все переживали. Даже те люди, которые его всерьез не воспринимали, они поменяли свое мнение: “Мы его недооценили!” Было приятно — мы же закрыли в Украине очень многим рот. Ха! Потому что очень несправедливая реакция была до этого. Меня тоже одно время ругали в Украине: “О, в Россию поехал!” А теперь то же повторяется в России. Но я прошу не обобщать: люди определенного канала — не вся Россия. Сердючка — это таблетка радости — она должна быть везде. И если она кому-то поднимает настроение, то почему бы и нет?

— А с концертами в России сейчас как дела? Вас таки приглашают выступать?

— Я сейчас вообще не выступаю.

— Откуда тогда “куча работы”?

— Мы делаем альбом европейский. У нас нереальные сроки — до 18 июля нужно издать в Париже альбом.

Приезжали французские “юниверсоловцы”, с которыми мы подписали контракт, смотрели, как мы работаем: кто мы, как нас воспринимают. Мы подписали два крутых контракта: с Universal — Франция и Warner — Германия.

Они будут теперь заниматься продюсированием. Это будет очень интересно, очень забавно. Я рад, что зрительский диапазон расширяется.

— В прошлом году вы нам на “Славянском базаре” рассказывали про большое количество новых проектов. Один из них — совместный с сестрами Крейзи. Что с ним?

— Ну... Вы знаете, вмешалось “Евровидение”, и это все оттеснило. Те песни, которые я написал для сестер Крейзи, казались мне очень прикольными. Но поменялось время, поменялись абсолютно все истории. Они, эти песни, теперь лежат. И пару из них можно спокойно сделать на английском языке — будет точный хит. А сейчас Сердючка занимается ассоциативным искусством. Вот я пел: “Зибен-зибен, ай-лю-лю”. Это же считалочка, такая легкая песня-шутка, песня-настроение для дискотек...

— Вам самому-то нравится эта песня?

— А вы можете себе представить ситуацию, когда Сердючку приглашают в Хельсинки на “Вечеринку “Большой четверки” — Германия, Англия, Франция и Испания? Из славян не приглашают вообще ни-ко-го, ни-ког-да. Это ли не показатель? Дело не в том, что они плохо относятся к русским — им просто или интересно, или неинтересно.

Так вот, мы заходим, а чтобы подойти к сцене, надо пройти через весь зал. Не заметить звезду на голове — понимаете, сложно. Мы идем и не чувствуем под ногами пола — то есть нас толпа несет. И это еще до финала.

Так вот на этой вечеринке всем представителям это “четверки” можно было пользоваться только гитарой и пианино. А у меня же песня танцевальная. Выхожу на сцену — они орут. Я: “Зибен-зибен, ай-лю-лю!», они за мной хором повторяют. Это было, как... как...

—...Два притопа, три прихлопа.

— Вы зря так. Это очень сложная штука на самом деле, которую придумать очень тяжело. Так, чтобы все затанцевали под нее. Да, у меня было очень много неудачных работ, выступлений, костюмов. Но у нас не на кого ориентироваться. Поэтому всегда идет поиск. Сейчас я понимаю, что Сердючка — это арт-персонаж — не юмористический и не развлекательный. Это персонаж-настроение, сенсация. Поэтому была такая реакция на Верку со звездой на голове. В какой-то момент началась “сердючкомания”. Мне присылали даже картинки из Китая. Там расписывали, как запомнить все мои движения. На карнавалах и вечеринках люди наряжались, обматывались фольгой и лепили звезду на голове. Это уже было в моем творческом пути в те времена, когда Сердючка только появилась. Когда в Виннице высаживали во дворце спорта двери — мы не могли 40 минут начать концерт. Творилось какое-то сумасшествие. Правда, как оказалось потом, были очень дешевые билеты. А теперь Веру опять очень полюбили. Я еще раз и себе, и другим доказал, что Сердючка — это интернациональный персонаж.

— Ну то есть сейчас можно вполне и без российской публики обойтись?

— Как? Нет, вы так не обобщайте — российская публика очень любит Сердючку.

— А Верке есть куда двигаться в творческом плане?

— Нужно придумывать какие-то фишки. Сейчас время клиповое, время действия. Любого артиста вне зависимости от жанра можно осовременить. Все должно быть динамичнее, нужны новые команды. Или пусть старая команда, но с привлечением свежей крови.

— И последний вопрос: прокомментируйте ситуацию с вашей матерью. Она действительно одинока и бедствует, как писали газеты?

— Маму мою снимали скрытой камерой на даче. Я в жизни не видел, чтобы люди по даче ходили на шпильке и с прической. Да, у меня простая мама. Но этот факт подается таким образом, как будто я какая-то скотина, которая не приезжает к матери. Это все вранье! И я вижу, как это все спланировано, как людей заставили повестись! Они же смотрят телевидение.

— Мама болезненно реагирует?

— Ее доставали до такой степени... Кошмар! Приезжали, прорабатывали, скрытыми камерами снимали, даже в школу зашли. Да ладно бы только в школу! Они даже деньги предлагали людям за интервью определенного характера. Но, знаете, по большому счету — там, наверху, все записано... Ну не может зло победить добро.