РУССКИЙ ОТВЕТ

Автор: Андрей Колесников

Что нужно сделать, чтобы русский народ не бегал за сопредельными нациями с монтировкой? Способствовать развитию фольклора и музыки, отвечает президент. Надежда Бабкина, этнографические группы, ансамбли всевозможные. «Я за то люблю Ивана, что головушка кудрява, а бородка кучерява».

Какая-то неславянская внешность получается. Прямо скажем, инородческая. Но это неважно. Важна культура. Русская. Наконец-то, неправильно понял посыл встречи президента с парламентариями Г. А. Зюганов, русские признаны государствообразующей нацией.

Медведеву на самом деле нелегко. В чем суть проблемы? Среда крупных и некрупных российских и мировых городов интернационализируется. Потоки миграции растут. Останавливаться этот поток не будет. Коренное население отвечает на второе великое переселение народов в лучшем случае глухим ворчанием, в худшем — массовыми проявлениями национальной нетерпимости, в ряде случаев граничащими с фашизмом. Не случайно в контексте проблем русского народа Дмитрием Медведевым был упомянут нацизм. Это объективно ключевой вызов нового времени, в том числе вызов действующей власти, которая вот уже который год безуспешно пытается оседлать националистическую волну, без особого, впрочем, успеха, потому что она плохо поддается контролю. Это вам не лояльные либералы и оппортунисты-коммунисты.

Созрели предпосылки для того, чтобы респектабельный русский национализм, в своей массовой ипостаси превращающийся в русский фашизм («Россия для русских», лозунг маньчжурских русских нацистов «Слава России!» и проч.), становился политической и даже электорально привлекательной силой.

А национализм превращается в «разделяемую ценность». Как с присущей ему прямотой заметил Борис Грызлов (хочешь знать, что у рядового россиянина на уме, — прислушайся к спикеру парламента), «мы, русские, хотим жить в дружбе с другими, но эта черта не присуща другим национальностям». В разделе «риторическое искусство» эта фраза, безусловно, идет второй после «Парламент — не место для дискуссий».

Энергия русского национализма лежала в основе системных «Единой России», ЛДПР, КПРФ. Русским национализмом питались объединения, из рядов которых вышли уголовники. Русский национализм двигал вперед российский либерализм. Вопрос в дозе этого самого национализма. Сейчас как раз все усилия власти направлены на то, чтобы эту дозу снизить, не превратить в наркотическую. Президент заклинает русский народ: «Русские вообще являются самым большим народом нашей страны. Русский язык является государственным. Русская православная церковь является крупнейшей конфессией нашей страны. Сидящие в этом зале представляют разные культуры, но значительная часть — это представители русской культуры. И нам нужно развивать самые лучшие черты русского характера именно потому, что в какой-то период лучшие черты нашего характера сделали нашу страну сильной, по сути, создали нашу страну». А русский народ выходит на Манежную площадь. Значит, граница перейдена, увещевания не работают.

На политической арене появляется новая сила — недооформленная, рыхлая, популистская, ищущая идеологические ориентиры в самых диких учениях и у самых безумных лидеров, чья харизма носит черты эзотерические. И это уже проблема не «либерастов» или «антифа» — это проблема сегодняшней власти, проблема всего общества.

Русский национализм всегда был серьезной политической силой и латентно или открыто присутствовал во власти и оппозиции. С кругом «Молодой гвардии» и «Нашего современника» считалось высокое руководство, представители условной «русской партии» занимали ответственные должности в советской номенклатуре — от Сергея Павлова, первого секретаря ЦК ВЛКСМ, а затем председателя Госкомспорта СССР, до Юрия Мелентьева, министра культуры РСФСР. Националистический дискурс и националистическое прямое действие присутствовали и в диссидентской культуре: среди русских националистов разной степени радикальности было немало инакомыслящих. Националисты присутствовали в политическом пространстве «лихих» 1990-х. «Стабильность» нулевых не разрушила их питательную среду, а, наоборот, укрепила. И, разумеется, главным объективным вызовом здесь стали демографические и миграционные проблемы, а субъективным — попытки приручить национализм, направить его в квазиреспектабельное русло, собранное из осколков советского официоза и примитивных бытовых мифов, проявившееся в молодежных прокремлевских движениях. Но приручить национализм — это все равно что приручить пожар…

Теперь эта проблема признана главной на самом высоком уровне. Поздновато:

власти нечего противопоставить стихийно возникающим проявлениями русского национализма, кроме ансамблей песни и пляски.

А это не самые сильные отряды передовой толерантности. А нам с этим жить, и миграционные волны, как и в любой другой европейской стране, подпитывают волну национализма. Европейский мультикультурализм не справляется, не выработан и специфически русский ответ на эти вызовы. А между тем надо помнить, что любое революционное движение — и опыт перестройки здесь не даст соврать — носит националистический оттенок. Призрак «оранжевой революции», понимаемой как движение в защиту демократии и прав человека, оказался химерой. А реальная революция — она ведь иная. Если угодно, так называемая, «консервативная», выводящая на первый план крайних националистов.

У власти может быть два варианта ответа: бороться с новым серьезным явлением или возглавить его. Эта дилемма и станет содержанием парламентской и президентской кампаний-2011—2012.