Как потерять страну с достоинством (The New York Times Magazine)

Горбачев потерял Россию и все ее колонии, а де Клерк - богатейшую страну Африки, ЮАР. С другой стороны, и Горбачев, и де Клерк держались изящно и заслуживают звания "великих неудачников". Умение сойти со сцены - редкостное, недооцененное геройство.

Будучи репортером, я писал о двух величайших неудачниках прошлого столетия. Я использую превосходную степень «величайшие» из-за масштабов потерь этих людей (Михаил Горбачев потерял Россию и все ее колонии, а Фредерик де Клерк – самую богатую страну в Африке), а также из-за того, как они потеряли свои страны.

Вполне понятно, что наши сердца начинают взволнованно стучать от храбрости тех, кто выступает против власти – от площади Тяньаньмэнь до площади Тахрир и всех тех улиц, что кишат сегодня молодыми и жадными до свободы людьми. Но есть героизм и иного рода, редкий и недооцененный, которым отмечены те люди, которые знают, как уступить власть.

Горбачев и де Клерк не всегда совершали красивые поступки, и этих людей сегодня не очень-то любят и прославляют в их странах. Но оба они лишили власти порочную элиту и ушли сами, не ввергнув свои страны в пламя гражданской войны. Впоследствии они не сбежали в комфортные места к своим швейцарским счетам. Напротив, они совершили поступок почти немыслимый в большинстве сегодняшних взрывающихся автократий: уступив демократии, они укрепили ее легитимность, став кандидатами на высший пост государственной власти – и проиграли, честно и справедливо. Де Клерк, последний белый президент Южной Африки, где чернокожих угнетали веками, на самом деле, призывал и умолял людей из черных поселков идти голосовать. Тем самым, он проявил ту гражданскую ответственность, которая, как мне кажется, была присуща ему изначально. Де Клерк и Горбачев стали триумфаторами в своем поражении и, таким образом, победителями в победе своих стран.

Это всегда коварное дело – сравнивать опыт одной страны с опытом другой. Но в примерах этих великих проигравших есть некие общие уроки для всех тех государств, которые сегодня сотрясаются в конвульсиях революционного порыва – а также для тех из нас, кто смотрит и оценивает их, не говоря уже о тех, кто их финансирует и вооружает.

Путь к свободе весьма скользкий.

И Горбачев, и де Клерк начинали как реформаторы – то есть, как политики, стремившиеся сделать кошмарную систему менее кошмарной, не запрещая и не отменяя ее полностью.

Видимо, из-за многолетнего давления международных бойкотов и десятилетий повстанческой борьбы де Клерк быстрее Горбачева признал, что генеральный проект его партии по превращению Южной Африки в содружество отдельных и независимых наций – бедных чернокожих и процветающих белых – абсурден в своей жестокости и не может быть воплощен в жизнь. К тому времени, когда я в 1992 году приехал в ЮАР, он уже сбивал свою партию и некоторых твердолобых белых сепаратистов в шумную конвенцию фракций, рас и племен, чтобы написать новую конституцию. Власть белых определенно заканчивалась, и единственный вопрос заключался в том, насколько отвратителен будет этот конец. А Горбачев думал, что он спасает коммунистическую партию, причем думал так до того самого момента, пока ее стойкие приверженцы не попытались его свергнуть.

Те режимы вокруг Средиземного моря, что стараются сдержать негодующие толпы, осуществляя перестановки в правительстве и обещая так называемые реформы – Иордания, Марокко, Саудовская Аравия – может, и выиграют для себя какое-то время, но революции обычно обгоняют реформаторов.

Немного гласности – это опасная вещь.

Те режимы, что насылают на прессу своих громил и пытаются отключить интернет, вполне обоснованно боятся средств массовой информации. Мне довелось отведать дубинок иранских виджиланте, и я каждый день беспокоюсь за безопасность журналистов, которых мы направили в Египет, Бахрейн, Ливию и в другие места. Но я понимаю, почему журналисты становятся мишенями.

Наблюдая за тем, как просачивающаяся информация пробуждает простых россиян и сбрасывает с них парализующий страх, я испытывал истинное удовольствие, когда освещал события московской весны. Голос «Радио Свобода» во времена холодной войны, самиздатовские копии книг Солженицына, и особенно попытки Горбачева дать новые полномочия российской прессе, чтобы она разоблачала коррупцию и некомпетентность – все это постепенно подтачивало непобедимый Советский Союз. А сегодня народные волнения подпитываются информацией «Аль-Джазиры», разоблачениями WikiLeaks о расточительном образе жизни правящей элиты и социальными сетями. Именно оттуда несчастные люди узнают, что их жалобы обоснованны, и что они не одиноки. Facebook и Twitter со своей оперативностью и широким охватом являются не только источниками информации, но и организующими инструментами – этаким самиздатом на стероидах.

Ваши лучшие союзники сидят в ваших тюрьмах.

Горбачев освободил Андрея Сахарова, вернув его из ссылки. Де Клерк выпустил на свободу Нельсона Манделу. Затем оба лидера сделали своих освобожденных противников партнерами по переговорам, завоевав определенный авторитет и доверие дома и за границей. Такое партнерство неизбежно пало жертвой недоверия, но оно помогло сделать кончину старой системы упорядоченной, а не катастрофической.

В армии тоже люди.

Мы имеем обыкновение думать об армии как об инструменте. Но там тоже служат люди, избиратели, которым надо кормить свои семьи, защищать свои рабочие места, которые думают о будущем и хотят уважения. Если руководитель страны командует своей армией только через угрозы казни над подчиненными, или беря в заложники членов семей военнослужащих, как поступает отчаявшийся деспот Ливии Муаммар Каддафи, можно уверенно говорить о том, что его дни сочтены.

Де Клерк сделал одну очень умную вещь для предотвращения гражданской войны в Южной Африке, которой боялись многие. Он договорился о гарантиях занятости армии времен апартеида. Нельсон Мандела также сделал очень умную вещь, согласившись на это требование. Поэтому, когда он стал первым президентом свободной Южной Африки, он унаследовал армию, которая относилась к нему как к своему работодателю.

Для кого-то мертвые это помеха, для кого-то – великомученики.

Не случайно то, что точками выброса энергии в ходе нынешних политических беспорядков порой становятся похороны. Так было в Южной Африке, так было в ряде неспокойных советских республик. От кровавой бойни в Шарпевилле до манифестаций в советской Литве, когда под гусеницами танков гибли демонстранты; от покончившего с собой из-за гонений торговца фруктами в Тунисе до толп, обстреливаемых с воздуха в Ливии, мертвые продолжают жить, становясь свидетельством жестокости режимов. И мало есть религий на Земле, которые почитают своих мучеников больше, чем ислам.

Одержать победу это самое простое.

Поздравляем, вы прогнали тирана, вы победили на выборах, ваша инаугурационная речь воодушевила людей. А вот теперь получите свой гигантский мешок с подарками из страданий и нищеты. Наглядный пример тому – Египет, где армия правит частным сектором, где муллы стремятся ввести шариат, откуда бегут туристы, где процветает бедность и безработица и где в любой день может начаться сведение счетов.

Сегодня Россия и Южная Африка это лишенные иллюзий демократии. Южную Африку терзает ужасающая бедность, преступность и скверное государственное управление. Россия коррумпирована и нетерпима к политическому инакомыслию, причем порой проявляет по отношению к нему крайнюю жестокость. Но в каждой из этих стран вырос и численно увеличился средний класс, расширился круг личных свобод, а армии ведут себя мирно. И если русским или южным африканцам надоедят их далеко не идеальные руководители, они могут надеяться на исправление ситуации, не выходя на демонстрации.

Горбачеву в марте исполняется 80, де Клерку скоро будет 75. С днем рождения обоих, и честь и хвала тем, кто творит историю, достойно уходя с ее пути.