"Это только начало народного восстания," - оппозиция о протестах под ОИК. ВИДЕО

Это ещё не начало восстания. Это его симптомы, которые не хочет замечать власть.

Источник размещен на сайте www.obkom.net.ua

Операция «Шлепер»

Сценарий политического триллера по мотивам первого выхода Президента Украины на улицу в стиле «инкогнито».
Автор ставит перед читателями сложные морально-этические вопросы, которые, впрочем, с некоторого времени уже никого не волнуют.

Безрассудный выход Виктора Януковича к людям вопреки логике закончился хорошо - бренное тело главы государства всего-навсего зажали в угол и похвалили за скромность.

Но что бы случилось, если бы Виктор Федорович сумел пройти по городским улицам еще несколько шагов?..

***

Киев, улица Банковая. Администрация Президента Украины. Тайный зал для совещаний: окон нет, дверь с сейфовым замком, стены обшиты свинцовыми листами, в ванной комнате на всю громкость включен душ для затруднения прослушки. За столом сидят Президент Виктор Януковеч, глава АП Лева Серегин, пресс-секретарь Президента Дарка Черпак, секретарь СНБО Раиса Добрынина, женщина без определенных занятий Анна Херман, а также глава СБУ Холерий Ворошковский и министр МВД Анатолий Могилевский. По всему столу разбросаны засаленные игральные карты и пачки денежных купюр крупного достоинства.
В спертом воздухе (вентиляция в помещении отсутствует из соображений сохранения тайны) висит перегар от Могилевского, документировавшего накануне ночной клуб «Мокра Киця», перемешанный с удушливым ароматом духов Ворошковского. Серегин бледен до синевы, Могилевский багров от гнева, Ворошковский красив, Януковеч непривычно задумчив. Черпак небрежно поглаживает новые платиновые часы с бриллиантами, Херман душит жаба.
- И что, как говорят, это в натуре поднимет мне рейтинг? - подает голос Януковеч, рассеянно рассматривая трефового туза.
- Минимум на тридцать процентов, - решительно кивает Дарка. - А у Шустера вообще на девяносто.
- А у Киселева? - Януковеч подмигивает Ворошковскому. Ворошковский улыбается.
Могилевский внезапно бьет кулаком по столу.
- Да что за итить твою мать! - кричит Могилевский. - Как я могу гарантировать охрану Президента, если он будет ходить по улицам и разговаривать со всякими, мля, лохами! А вдруг его кто-нибудь узнает, биомать?!
- А ви шчо, уважаєте, шчо упізнання нашого шановного Віктора Федоровича - то є для нього небезпечно?! - недобро улыбаясь, нараспев произносит Херман. - Ви хочете сказати, шчо наш шчасливий нарід не любить свого Залізного Господаря, isn't it? Гарна гратуляція, нічого сказати!
- Та не, вы что, ептыть! - Могилевский мгновенно покрывается испариной. - Народ любит нашего дорогого… как вы там сказали?
- Та то вже є імпреза несуттєва, - презрительно говорит Херман.
- В принципе, некоторый элемент риска есть, - пожимает плечами Ворошковский. - Но не забывайте, что Виктор Федорович будет переодет и надежно загримирован. Кроме того, в ближнем круге охраны будут скрытно работать мои лучшие агенты…
- Я могу выставить четыреста человек! - запальчиво кричит Могилевский. - И еще лохвицкий «Беркут» в штатском!.. Сам пойду! Костьми ляжу, мля, но ни одна муха…
- Как вам будет угодно, - прерывает его Добрынина. - Но если вы сорвете процесс общения Виктора Федоровича с народом, никто вас по головке не погладит.
- Да моя головка тебе в рот не влезет! - грубо говорит Могилевский. Януковеч разражается поощрительным хохотом.
- Вообще, вся эта затея мне тоже как-то не очень, - подает голос Лева Серегин. - Рейтинг, конечно, надо поднимать, но чтоб таким опасным способом…
- А ви шчо, хочете сказати, шчо наш Залізний Господар - то є боягуз? Шчо він, як у вас там кажуть, тєрпіла позорная? - презрительно говорит Херман.
- А ну-ка, за базаром следим, как говорят! - раздраженно рычит Януковеч. - Короче, пойду я, уболтали. Только смотри мне, Могилевский, чтоб не меньше четырехсот ментов было! Если с моей головы упадет хоть волос…
- Есть! - кричит Могилевский. - Разрешите выполнять?!
- Разрешаю.
Могилевский поспешно покидает помещение. Ворошковский как бы невзначай подносит к губам застежку браслета часов и что-то в нее бормочет, пристально глядя на закрывшуюся за министром дверь.
- И больше пятнадцати минут я шляться по вашему вонючему Крещатику не собираюсь! - решительно говорит Януковеч. - У меня колено больное и ночная рыбалка, а электроудочки еще не заряжены… Пошли, Дарка, соберешь меня в дорогу, как говорят.
Януковеч и Дарка уходят.
Херман, Добрынина и Ворошковский многозначительно переглядываются.
- А вы чего сидите? - говорит Серегин, поднимаясь из-за стола и с наслаждением потягиваясь. - Пойдемте откушаем, чем бог послал. Лобстеры стынут.
- Одну хвилинку, Льовочко, - говорит Херман.
В кабинет неожиданно врываются два дюжих гоблина в штатском и умело заламывают Серегину руки за спину.
- Эй, вы что, охренели?! - кричит Серегин.
Один из гоблинов молча бьет его кулаком по загривку. Серегин теряет сознание.
- З Богом, - говорит Херман и крестится по-московски.
***
Могилевский стремительно метется по пустому коридору к заднему выходу из здания Администрации Президента и страшно кричит в мобильный телефон:
- Нет, ты понял?! Лидер - и пеша, по Крещатику, ***, мимо Макдональдса, нах! Да его ж там ногами затопчут, как только узнают!.. Да! Так я о чем, ***, нах! Да его, *****, одни студенты порвут, как Шарик соску, Могилянка, биомать! Он же как цветок тепличный, беззащитный как ребенок без охраны!.. Так и я ж об этом, ***, нах!.. Кто? Да эти проститутки придумали, кто ж еще! Бандеровка эта и бикса ота мелкая, как ее, Червяк, мля, Дурка!.. Та Райка - что Райка? Она ж дура безвредная, прикинь, при всех мне предлагала головку погладить! Ага, ха-ха-ха! А я ей говорю: «Да моя головка тебе в рот не влезет!». Ага, в рот, ха-ха, так и сказал!.. А она что? Да ничего, только губами так причмокнула… Ага!.. Короче, подымай наших орлов по тревоге, и мне бронежилет самый крутой, пусть видит Лидер, кто о нем заботится на самом деле, а кому только его рейтинг нужен!.. А этот, мля, пупсик Ворошковский, если б ты видел!..
Увлекшись разговором, Могилевский на полном ходу врезается в мощную грудь заместителя Генпрокурора Рената Кузьмича и роняет мобилку на пол.
- Привет, Толян, - скрипучим голосом говорит Ренат и берет Могилевского рукой за локоть. - Слышь, разговор есть.
- Некогда, - отмахивается Могилевский, безуспешно пытаясь вырваться из мертвой хватки. - Ты бы знал, какая тут каша заваривается!
- Я знаю, - говорит Кузьмич и страшно бьет министра кулаком под дых. Могилевский, булькнув, повисает у него на руке.
Быстро оглянувшись по сторонам, замгенпрокурора вталкивает скрюченного министра в неприметную подсобку и входит следом, вытаскивая из-за пояса большой пистолет с глушителем. Из-за закрытой двери подсобки раздается три глухих хлопка, затем, чуть погодя, еще один.
Выйдя в коридор, Кузьмич запирает дверь на ключ. На полу жужжит вибриком мобильный телефон Могилевского. Кузьмич с хрустом наступает на него каблуком.
***
Неприметный «Москвич-412», противно скрипя колодками, паркуется неподалеку от Соломенского рынка Киева. Из салона с треском и матюками выбирается неведомо как поместившийся там крупный мужчина в спортивном костюме а-ля «гопник на привале» и большой панаме со свисающими полями, из-под которых виднеются развесистые черные усы и противная сектантская бородка.
Это, разумеется, Януковеч инкогнито.
- Ой, колено мое, колено! - мучительно рычит он и, развернувшись, наподдает отъезжающему «Москвичу» по заднему бамперу. Бампер отваливается. Януковеч показывает вслед удаляющемуся автомобилю огромный кулак: - Ну, как говорят, я тебя запомнил... Эй, охрана!
Охраны нет.
- У, алкаш чертов, - говорит проходящая мимо тетка в мешковатых шортах. - Глаза позаливают с утра…
- А ты за кого голосовала, мать? - пристает к ней Януковеч.
- Да уж не за тебя! - говорит тетка, прибавляя шагу.
- **** оранжевая, - сплевывает ей вслед Януковеч и немедленно цепляется к деду, торгующему с земли редиской: - Слышь, батя, а где я?.. Как пройти на Крещатик?
- Долго рассказывать, сынок, - философски говорит дед. - Ты лучше редисочки у меня купи, помоги дожить до пенсии.
- Что, все бабло промотал? - понимающе подмигивает Януковеч. - Широко живешь, папаша!
- Та шоб ты сам так жил, - огрызается папаша.
- Ладно, дед, не гони волну, - примирительно говорит Президент. - Януковеч обо всех позаботится.
- Та шоб он всрался, твой Януковеч! - заводится старик.
Януковеч замахивается кулаком, потом, раздумав, просто пинает ногой дедову «кравчучку», и редиска рассыпается по всему тротуару. Старик, причитая, бросается ее собирать. Януковеч отвешивает ему с носка под зад, и наглый дед растягивается на асфальте.
- Козел, - презрительно говорит глава государства и вразвалочку отправляется к ближайшему ларьку за пивом.
Несмотря на забавное начало миссии, Януковеч полон беспокойства.
- Чертов Могилевский! Где четыреста ментов? Где лохвицкий «Беркут» в штатском?! - шипит Януковеч. - А вдруг мало ли чего?..
Президент достает из кармана мобильный телефон с корпусом белого золота и, прикрывая его рукой от прохожих, по очереди набирает номера Могилевского, Серегина, Ворошковского и Черпак. Ни один абонент не отвечает. Еле сдерживая себя от ярости, глава государства вызывает Анну Херман. В трубке вместо гудков звучит модная песня: «Моя прекрасная леди, богиня в утреннем свете».
- Ганна Херман у апарата, - наконец, сурово отвечает трубка.
- Ты мне давай не выеживайся, прекрасная леди! - злобно рычит в мобилку Януковеч. - Где охрана?!. Куда вы меня, как говорят, завезли?
- Не розумію, пане, з ким то є моя розмова, - холодно говорит Херман.
- Да ты чего, опухла совсем? - растерянно говорит Януковеч. - Я Януковеч!
- Ну й пішов ти ***, - отвечает Херман и отключается.
***
Москва. Кремль. Кабинет Президента Российской Федерации. Президент Дмитрий Мидведев и премьер-министр РФ Владимир Путен снимают сюжет для вечерних новостей.
- И имейте в виду, Владимир Владимирович, что для тушения лесных пожаров в Шатурском, Егорьевском, Орехово-Зуевском районах, а также в Щелковском, Пушкинском, Можайском, Ногинском, Сергиево-Посадском, Павлово-Посадском, Раменском и

Москва. Кремль. Кабинет Президента Российской Федерации. Президент Дмитрий Мидведев и премьер-министр РФ Владимир Путен снимают сюжет для вечерних новостей.

- И имейте в виду, Владимир Владимирович, что для тушения лесных пожаров в Шатурском, Егорьевском, Орехово-Зуевском районах, а также в Щелковском, Пушкинском, Можайском, Ногинском, Сергиево-Посадском, Павлово-Посадском, Раменском и Луховицком районах, - говорит Мидведев, незаметно поглядывая на электронный суфлер, установленный за спиной Путена вне досягаемости телекамер, - необходимо задействовать все имеющиеся средства и федеральные резервы.

- Будет сделано, Дмитрий Анатольевич, - с легким поклоном говорит Путен. - Я намерен принять личное участие в борьбе с огненной стихией!

- Рынду не забудьте, Владимир Владимирович, - вежливо говорит Мидведев.

- Камера, стоп! - кричит представитель Первого канала. - Ну что за ***ня, Дима?! Ты что, не можешь просто прочитать, что написано? Твое дело тут - ты меня извини… Дайте ему воды кто-нибудь!

- Да не хочу я воды! - Мидведев опускает глаза в стол, пытаясь скрыть мелькнувший в них злобный огонек. - Пишете херню какую-то…

- Ладно, давай по-новой, - добродушно улыбается Путен. - Соберись, Айфоня.

Где-то позади с шумом распахивается дверь, и в кабинет врывается невзрачный мужчина в штатском.

- Владимир Владимирович, срочное донесение от «Танцующего с хохлами»! Код «красный»!

- Все вон, - говорит Путен.

Телевизионщики, толкаясь и матерясь, стремительно выбегают из кабинета.

- А мне можно остаться? - нерешительно спрашивает Мидведев.

- Тебе? - Путен задумчиво смотрит на приятеля, затем пожимает плечами. - Ну, сиди уж, коль пришел.

Премьер-министр РФ распечатывает конверт и углубляется в чтение донесения.

- Ни фига себе, - наконец говорит он. - Ну ни фига себе!!

- Что случилось? - с любопытством спрашивает Мидведев.

- Не твое дело! - Путен нажимает кнопку селектора: - Бортникова ко мне, немедленно!

- А по айфону быстрее было бы, - обиженно говорит Мидведев.

***

Рассекая рыночную толпу подобно ледоколу, Януковеч растерянно бредет к пивному ларьку. Он уже перебрал все номера телефонной книги, кроме абонента, обозначенного как «
Ludmila, moya supruga», но ни по одному из них никто не ответил, а мальчик из колл-центра мобильного оператора, едва узнав, с кем он говорит, повторил ему последнюю фразу Анны Херман, вследствие чего Виктор Федорович решил подмять этого оператора под себя, а мальчика найти и закатать в асфальт.

Перед ларьком топчется дружная компания, состоящая из двух школьников и одной школьницы приблизительно одиннадцатилетнего возраста.

- Пожалуйста, две пачки синего «Винстона» и три бутылки «Оболони», - писклявым голосом говорит один из школьников, протягивая в окошко ларька две замусоленные двадцатки.

- Пиво открыть? - интересуется продавщица.

- Да, тетя, откройте, если можно, - вежливо отвечает школьница, поправляя засаленную прическу.

- Что за беспредел?! - грозно рыкает Януковеч, одним пинком отшвыривая детей куда-то за спину и засовывая голову в окошко ларька. - Ты чего, жаба, как говорят, детей спаиваешь?! Мы с Ринатом их к футболу приучаем, в копанках, как говорят, оздоравливаем, а ты…

- Спокойно, бугай, - невозмутимо отвечает продавщица, подаваясь назад и привычно нашаривая за спиной маленький ломик. - Может, водочки возьмешь? Хорошая, «Пшеничная», пять гривен бутылка.

- Да у тебя тут просто какой-то притон, как говорят! - возмущенно ревет Януковеч. - Ну, я тебя верну в правовое поле, ты у меня еще попляшешь! Спалю нахер!.. Ты под кем вообще ходишь?!.

- Под Юрой Енакиевским, - говорит продавщица.

Януковеч сразу же убирает голову из ларечного окошка.

- А, под Юрой, - растерянно улыбаясь, говорит глава государства. - Ну да, ну да. Тогда конечно… Правильно делаешь, подруга, по жизни! Как торговля вообще?

- Да так себе, - пожимает плечами продавщица. - У людей денег нет.

- Почему это?! - удивляется Януковеч. - Как раз у людей денег до хрена, это только у лохов денег нет.

Сзади к Януковечу неслышно подкрадываются давешние школьники и умело вытягивают у него из карманов бумажник и мобилку. Перемигнувшись с продавщицей, дети линяют в неизвестном направлении.

- Да, банда проклятая всю страну разворовала, - глубоко вздыхает продавщица, пряча злорадную улыбку. - Донецкое отребье. А этот Януковеч - вообще гад проклятый. Будку разъел, падлюка, и все мало ему.

- Да ты на себя посмотри! - возмущается Януковеч. - Корова на льду! Я твою морду запомнил, учти! Сочтемся!.. Давай сюда пиво, быстро! «Козла» холодного. На мой счет запиши, Юра отдаст.

- Твой Юра только забирать умеет, - возражает продавщица и, переходя на шепот, добавляет: - А еще люди говорят, что Юра этот - казначей януковский. Бабло гребет и все сыну его старшему переводит, стоматологу. А Януковеч вроде как в сторонке, понимаешь?

- Тихо ты, дура! - испуганно шепчет Януковеч, озираясь по сторонам. - Сколько там за пиво с меня, сотни хватит?

Президент лезет в задний карман штанов и замирает с перекошенным лицом.

- Свинтили! - визгливо кричит он, хватаясь за голову. - Лопатник свинтили, волки позорные!.. Аааа! И мобилу! Кто?! Ты не видела?

Продавщица с демонстративным недоумением пожимает плечами.

- Так тебе и надо, урка донецкая, - с довольной улыбкой бормочет она, глядя на мечущегося по рыночной площади Януковеча.

***

В припаркованном неподалеку джипе приспускается тонированное стекло дверцы со стороны водителя, и в образовавшуюся щель высовывается автоматное дуло с накрученным глушителем.

- Сейчас я могу снять его одной очередью, - говорит человек с автоматом, аккуратно поводя стволом за Януковечем, издающим пронзительные горестные вопли.

- Нельзя, лейтенант, народу слишком много, - качает головой сидящий рядом с ним дородный мужчина лет за пятьдесят, одетый, несмотря на жару, в строгий костюм и рубашку с галстуком. - Зеваки набегут, опознают еще. Бомж какой-нибудь панаму сопрет, а к ней парик приклеен, соображаешь?.. Ты, Богданчик, вот что. Шилом его в толпе пырни, а потом под руку подхвати, скажешь, мол, что мужику плохо стало, ну, типа перегрелся… И к нам в машину. А вечерком мы его в кислоте растворим.

- Правильно, товарищ генерал! - радостно говорит лейтенант, доставая из-под сиденья длинное сапожное шило с петлей, продетой через рукоять. - В кислоте - это правильно! А то получится еще, как с этим Гонгадзе, помните?

- Заткнись, болван! - злобно шипит генерал. - Еще раз пасть откроешь - сам в кислоту ляжешь.

- Есть, - вздыхает лейтенант и, сунув шило в рукав рубашки, выходит из машины, направляясь к Януковечу.

***

Из припаркованной несколькими метрами левее черной «Волги
» выходит невысокий поджарый человек в серой футболке, на груди которой приколота георгиевская ленточка, и пружинистым шагом устремляется вслед за лейтенантом.